Сад зеркал

– И раньше эти слова были не просто словами. Если мы не получали за них по башке, это не значит, что они проходили незаметно для вечности.

– Ты говоришь, как преподобный.

– Так я и есть преподобный, – усмехнулся я, допил виски и налил по новой.

– Что делать будем? – спросил Красавчег.

– Завтра я обращусь к народу. А ты устроишь усиленное патрулирование улиц. Попробуем навести порядок.

– А если не получится? – спросил Красавчег.

– У нас нет права на «если», – отрезал я.

* * *

Ник Красавчег уехал рано утром. После бутылки виски он отказался возвращаться домой, оккупировал мой кабинет и до рассвета сотрясал стены громогласным храпом. В этих условиях я долго не мог заснуть, к тому же в голову лезли разные мысли. Раз за разом я прокручивал в голове предстоящую речь, пытаясь найти верные слова и интонацию. В конце концов, я отбросил в сторону одеяло, встал и накинул халат. Зачем себя мучить, если можно потратить время с большей пользой.

Я лег спать за несколько часов до рассвета. На столе лежали исписанные мелким почерком листы бумаги, на полу валялись скомканные – плоды неудачных оборотов и неверных предложений.

Проснулся я к обеду от стука в дверь спальни.

– Просыпайся, преподобный, а то все на свете проспишь, – раздался самодовольный голос Красавчега.

Я встал, оделся, собрал листы с речью в кожаную папку и, зажав ее под мышкой, покинул спальню.

– Ну ты заспался, – удивленно присвистнул Красавчег. – Прямо медведь в берлоге.

– Все твоими стараниями. Твой храп испугал бы даже мертвого, – проворчал я.

– Докладываю. Пока ты прохлаждался в постели, у нас произошло еще несколько пожаров и так, по мелочи. Главное, что патрулирование дало результаты. Город напоминает тело больного, покрытого лишаем. Мы насчитали двенадцать очагов воспаления. В этих районах города больше всего сбывающихся проклятий, больше всего озлобленных и недовольных альтеров.

– Зараженные районы как-нибудь связаны друг с другом?

– Да, все они находятся в Большом Истоке, – съязвил Ник. – А если серьезно, то очаги воспаления находятся в разных районах города и никак друг с другом не граничат. Чтоб было понятно, проклятия сбываются по всему Большому Истоку, но именно в выявленных районах наблюдается наибольшая их концентрация.

– Замечательно, – оценил я.

– И что же тут замечательного? – возмутился Красавчег, открывая передо мной дверь.

– После того как я произнесу речь, мы понаблюдаем за городом. Если за чертовщиной стоит кто-то из альтеров, мы обнаружим ее источник.

– А если все же некое магическое поле окутало город? – спросил Красавчег, открывая передо мной дверцу машины.

– Если мы имеем дело с полем, боюсь, тут мы совершенно бессильны, – ответил я, забираясь на пассажирское сидение.

* * *

Я зачитал обращение к горожанам Большого Истока с кафедры Храма Всех Благих, настоятелем которого вот уже несколько лет являюсь. В зале собралось много народу, для тех же, кто остался дома, работала теле- и радиотрансляция. Кафедра находилась под прицелом нескольких камер. Говорить под их недреманным оком, зная, что тебя сейчас слышит и видит большая часть жителей города, огромная ответственность. Но мне не привыкать. Полиция часто обращается ко мне, чтобы я озвучил то или иное решение, донес его до народа. Вот и сейчас мне предстояло зачитать обращение не от лица преподобного Крейна, а от имени администрации города и управления полиции. Шериф Ник Красавчег стоял позади справа, подчеркивая официальность каждого слова.

Речь не заняла много времени. Суть ее сводилась к тому, что полиция призвала горожан воздержаться от любых проклятий в чей-либо адрес до выяснения причин происходящего на Большом Истоке. Вкратце я обрисовал ситуацию, пояснил, что своими словами, негативными эмоциями мы создаем реальность вокруг, и призвал быть ответственными не только за свои поступки, но и за каждое произнесенное слово. Закончил я классическими фразами «не возжелай ближнему своему» и «не делай того, что бы ты не хотел, чтобы делали с тобой». Ну, или приблизительно так. После меня выступил Ник Красавчег. Он подтвердил официальный статус моего заявления и попросил всех расходиться по домам и сохранять спокойствие. Как только ситуация прояснится, жители города тут же будут об этом оповещены.

– И что теперь? – спросил Красавчег, когда дверь моего кабинета отрезала нас от прихожан.

На всякий случай возле кабинета Ник поставил двух кентавров. Мало ли, виновник всех наших бед присутствовал на обращении и попытается взять быка за рога, не отходя от кассы.

– А теперь нам остается только ждать, ждать и ждать, – ответил я, раскуривая трубку.

* * *