Сады Луны

— Да, я — Котильон. Престол Тени сожалеет, что оставил тебя по эту сторону Врат Худа — он поплатился двумя Псами! Ты хоть понимаешь, что эти бесценные создания прожили тысячу лет? Понимаешь, что до сих пор никто — ни смертный, ни Взошедший — не убивал Пса?

Спас ли я их души? Может, рассказать ему об этом? Нет, так получится, что я вымаливаю себе жизнь. Паран ещё раз посмотрел на Креста. Родство?

— Чего ты хочешь? — спросил он у Котильона. — Моей смерти? Тогда просто оставь меня здесь — ждать осталось недолго.

— Лучше бы ты не мешал нам работать, капитан, раз уж ты теперь так ненавидишь Императрицу.

— То, что ты сделал с девочкой…

— Было милосердно. Я её использовал, да, но сама она этого не знала. А о тебе можно такое сказать? Ответь, знать, что тебя используют, лучше, чем не знать?

Паран промолчал.

— Если хочешь, я могу вернуть девочке все воспоминания. Память о том, что я сделал, что она сделала, когда я одержал её…

— Не нужно.

Котильон кивнул.

Паран почувствовал, что боль возвращается, и удивился. Он потерял столько крови, думал, что вот-вот лишится сознания. Но боль вернулась — неумолчная, пульсирующая — вместе с невыносимым зудом. Капитан кашлянул.

— И что теперь?

— Теперь? — Казалось, Котильон, удивился. — Теперь я начну всё сначала.

— Найдёшь ещё одну несчастную девочку?

— Нет. Тот план был плох.

— Ты же украл у неё жизнь!

Взгляд тёмных глаз Котильона стал тяжёлым.

— А теперь она её получила обратно. Ты же до сих пор носишь Удачу, так что о тебе этого не скажешь.

Паран повернул голову, обнаружил клинок на расстоянии вытянутой руки.

— Когда удача изменит… — пробормотал капитан. А удача ему действительно изменила. Паран почувствовал, что может пошевелить левой рукой, а боль в груди, казалось, немного утихла.

Котильон сухо рассмеялся, услышав слова Парана/

— Тогда будет уже слишком поздно, капитан. Ты ставишь на то, что Госпожа по-прежнему будет заботиться о тебе. Ты отдал за это всю мудрость, какая только у тебя была. Такова сила Близнецов.

— Я исцеляюсь, — проговорил Паран.

— Да. Как я и сказал, Крест поспешил.

Медленно, осторожно капитан сел. Кольчуга была разорвана в клочья, но под ней виднелись багровые полосы свежезаживших шрамов.

— Я… не понимаю ни тебя, Котильон, ни Престола Тени.

— В этом ты не одинок. Теперь, что касается Удачи…

Паран взглянул на свой клинок.

— Забирай, если хочешь.

— Ага! — Котильон улыбнулся, шагнул к мечу и поднял его с земли. — Я подозревал, капитан, что ты передумаешь. Мир так сложен, верно? Ответь, тебе жаль тех, кто тебя использовал?

Паран закрыл глаза. С плеч словно свалился тяжеленный камень. Капитан вспомнил, как Финнэст впился в его душу. Взглянул на Пса. В глазах Креста мелькнуло что-то… почти мягкое.

— Нет.

— Мудрость быстро возвращается, — заметил Котильон, — когда разорвана связь. Сейчас я верну тебя обратно, капитан, с последним предостережением: постарайся стать незаметным. И когда увидишь Пса в следующий раз, — беги.

Воздух взвился вокруг Парана и сменился тьмой. Он заморгал и увидел перед собой деревья старого сада. Интересно, я побегу от него… или с ним?

— Капитан? — Голос Молотка. — Да где же вы, во имя Худа?!

Паран сел.

— Только не во имя Худа, Молодок. Я здесь, в тени.

Целитель подобрался поближе.

— У нас тут куча проблем. А вы выгля…

— Так решайте их! — рявкнул капитан, поднимаясь на ноги.

Молоток удивлённо уставился на Парана.

— Худов дух, вид у вас такой, словно на куски порвали… капитан.

— Я должен найти Лорн. Если все выживем, встретимся в таверне «Феникс». Ясно?

Молоток моргнул.

— Так точно.

Паран развернулся, чтобы уйти.

— Капитан?

— Что?

— Не церемоньтесь с ней.

Паран зашагал прочь.

Увиденное вновь и вновь возвращалось к Крокусу чудовищно яркими образами. Юноша пытался отогнать их, но тщетно, — паника и отчаяние опять пускали мысли по кругу.

Дядя Маммот погиб. Далёкий, холодный голос в голове юноши повторял, что существо, которое надело лицо Маммота, не было тем человеком, которого Крокус знал всю жизнь, и то создание, которое… захватили живые корни, было чем-то другим, чем-то ужасным. Голос повторял эти слова снова и снова, ясные утверждения поднимались и опускались на бурных волнах того, что юноша видел своими глазами, того, что никогда не забудет.

В главном зале усадьбы госпожи Симтал никого не было, праздничные украшения валялись на полу среди луж и потёков крови. Мёртвых и раненых унесли стражники; слуги просто разбежались.

Крокус бегом пересёк зал и оказался у распахнутых дверей. За порогом тихо шипящий фонарь бросал голубоватый свет на мощённый камнями двор и ворота, которые тоже никто не удосужился закрыть. Вор окатился вниз по ступенькам и поспешил к воротам. Под аркой он остановился, потому что на улице что-то было не так.

Как и первый этаж усадьбы Симтал, улица обезлюдела, повсюду валялись флажки, знамёна и фетиши. Небольшие сухие вихри носили кругами обрывки ткани и тростниковой бумаги. Воздух казался тяжёлым и давящим.