Сады Луны

— Что-то в ночи обретает форму, — сказала Карга, когда Тюрбан Орр вышел. Воздух вокруг неё задрожал, когда ворониха вернула свой истинный облик.

Барук подошёл к столу с картой, сцепив руки за спиной, чтобы сдержать охватившую его дрожь.

— Значит, ты это тоже почувствовала. — Он помолчал и вздохнул: — Как бы там ни было, похоже, сейчас всё и вся пришло в движение.

— Схождение сил всегда так проявляется, — проговорила Карга, расправляя крылья. — Собираются чёрные ветры, алхимик. Берегись их кровожадного дыхания.

Барук хмыкнул.

— А ты полетишь на них, предвестница наших бед и невзгод.

Карга рассмеялась. Она подскочила к окну.

— Мой хозяин придёт. Но у меня есть и другие поручения.

Барук обернулся.

— Если позволишь, — он взмахнул рукой. Окно распахнулось.

Карга взлетела на подоконник. Она повернула голову и посмотрела на Барука одним глазом.

— Я вижу дюжину кораблей, стоящих в глубокой гавани. Одиннадцать объяты пламенем.

Барук похолодел. Пророчества он не ожидал. Теперь ему стало страшно.

— А двенадцатый? — спросил он тихо, почти шёпотом.

— Ветер поднял в небо тучу искр. Я вижу, как они вертятся, вертятся вокруг последнего судна, — Карга помолчала. — Всё ещё вертятся.

И с этими словами она вылетела наружу.

Барук сгорбился. Обернувшись к карте на столе, он осмотрел одиннадцать некогда Вольных городов, над которыми теперь вознёсся стяг Империи. Остался только Даруджистан — двенадцатый и последний, не обозначенный бордово-серым флажком.

— Так уходит свобода, — пробормотал он.

Внезапно стены вокруг застонали, и Барук охнул, когда его словно придавило невообразимой тяжестью. Кровь стучала в ушах, голову пронзила резкая боль. Чтобы устоять, он схватился за край стола. Раскалённые светящиеся сферы, свисавшие с потолка, померкли, а потом погасли. В темноте алхимик услышал, как по стенам побежали трещины, словно гигантская рука опустилась на дом.

Вдруг давление исчезло. Барук вскинул дрожащую руку к мокрому от пота лбу. У него за спиной прозвучал мягкий голос:

— Привет тебе, Высший алхимик. Я — Владыка Семени Луны.

Всё ещё стоя лицом к столу, Барук закрыл глаза и кивнул.

— Не обязательно упоминать звание, — прошептал он. — Зови меня просто Барук.

— В темноте я как дома, — сказал Владыка. — Это не причинит тебе неудобств, Барук?

Алхимик пробормотал заклинание. Перед его глазами карта на столе обрела чёткость и начала испускать прохладное голубоватое мерцание. Он обернулся к Владыке и был поражён тем, что высокая фигура в плаще отражала ничуть не больше тепла, чем неодушевлённые предметы в комнате. Тем не менее он смог ясно различить черты лица гостя.

— Ты из тисте анди, — сказал Барук.

Владыка слегка поклонился. Его раскосые многоцветные глаза осмотрели комнату.

— Есть у тебя вино, Барук?

— Конечно, Владыка, — алхимик подошёл к письменному столу.

— Моё имя, насколько его могут произнести люди, Аномандр Рейк. — Владыка последовал за Баруком к столу, сапоги звонко стучали по полированному мраморному полу.

Барук налил вина, а затем обернулся и с любопытством осмотрел Рейка. Ему говорили, что воины тисте анди сражаются с Империей на севере, под предводительством дикого зверя в человеческом теле, Каладана Бруда. Они заключили союз с Багровой гвардией и вместе с ними истребляли малазанцев. Значит, в Семени Луны жили тисте анди, и перед ним стоял их повелитель.

В этот миг Барук впервые увидел тисте анди лицом к лицу. Он был сильно взволнован. Такие удивительные глаза, подумал он. В один миг глубоко-янтарные, по-кошачьи тревожные, а в другой — серые, с вертикальным змеиным зрачком, — целая радуга цветов, под стать всякому настроению. Барук спросил себя, а могут ли они лгать.

В библиотеке алхимика были списки сохранившихся томов «Блажи Готоса», яггутской книги тысячелетней давности. В ней тисте анди упоминались не раз и не два, но всегда — с нотками страха, припомнил Барук. Сам Готос, яггутский чародей, который далеко ходил по путям Старшей магии, благодарил богов тех времён за то, что тисте анди так мало. А с тех пор представителей таинственной чернокожей расы разве что стало ещё меньше.

Кожа Аномандра Рейка была, в полном соответствии с описанием Готоса, угольно-чёрной, но густая грива волос блестела серебром. Росту в нём было почти семь футов. Черты лица были острыми, словно высеченными из оникса, большие глаза с вертикальными зрачками — чуть повёрнуты вверх.

На широкой спине Рейка висел двуручный меч с серебряным навершием в форме драконьего черепа и старомодным перекрестьем, его простые деревянные ножны достигали в длину шести с половиной футов. От клинка растекались, как чернила в воде, потоки силы. Когда взгляд Барука задержался на мече, алхимик едва не отшатнулся, потому что на миг увидел бездонную тьму, холодную, как сердце ледника; из неё веяло древностью и доносились еле слышные стоны. Барук оторвал глаза от меча и заметил, что Рейк внимательно изучает его через плечо.

Тисте анди понимающе усмехнулся и передал Баруку один из наполненных вином кубков.

— Карга, как обычно, разыграла мелодраму?