Сады Луны

Фонари освещали самые оживленные улицы, их лучи выхватывали из тьмы пористые камни мостовых. Питаясь от медных трубок, погнутых от времени, газ с шипением светил в шарах фонарей; это неверное сияние было синим и зеленым. Газ добывался из огромных пещер, расположенных под городом, и передавался по каналам с массивными вентилями. За работу по добыче и передаче газа были ответственны Серолицые – молчаливые мужчины и женщины, которые передвигались по мощенным булыжником улицам города, подобно призракам.

Девять сотен лет газ освещал как минимум один городской район.

Хотя газовые трубки яростно делились арендаторами, огни и частицы пламени достигали поверхности, а Серолицые продолжали нести свое бремя и смирять своего незримого дракона, ставя его на колени.

Ниже уровня крыш был иной мир, вечно залитый голубым сиянием. Этот свет обозначал главные улицы города, а также наиболее оживленные, узкие и кривые подъездные пути к рынкам. Однако, сам город с его двадцатью тысячами улиц, по которым едва могла проехать двухколесная повозка, оставался в темноте, изредка освещаемый факелом случайного прохожего или круглым фонарем городской стражи.

Днем крыши города ярко блестели и нагревались под солнцем, сохнущее белье флагами хлопало на ветру, который дул с озера. К ночи звезды и луна освещали мир, оплетенный паутиной пустых бельевых веревок и хитросплетений их теней.

Этой ночью среди пеньковых веревок и их таинственных отражений маячила некая фигура. С небес среди редких облаков сияла бледная луна, подобная кривой сабле бога. Фигура была плотно завернута в замаранную копотью ткань, лицо также было спрятано, оставалась лишь щель для глаз, изучающих близлежащие крыши. Доспех из темной кожи защищал грудь неизвестного, а также включал в себя карманы и тугие петли, в которые были засунуты различные инструменты: мотки медной проволоки, железные напильники, три металлические пилы, завернутые по отдельности в промасленную бумагу, кусок резины и квадратный кусок свечного сала, катушка рыболовной лесы, остро заточенный кинжал и метательный нож. Ножны и того, и другого помещались под левой рукой, чтобы быть наготове.

Носки мокасин вора – а это был именно вор – были пропитаны смолой. Когда он пересекал крышу, то внимательно следил за тем, чтобы не переносить весь свой вес на носки и не прикасаться к крыше узкой липкой полоской смолы. Он подошел к краю здания и посмотрел вниз. Тремя пролетами ниже помещался небольшой садик, бледно освещаемый четырьмя газовыми лампами, стоящими по углам мощенного камнем патио, в центре которого находился фонтан. Пурпурный свет заливал листву деревьев, и отражался в воде. На скамье у фонтана сидел стражник. Его клонило в сон, свое копье он держал между колен.

Поместье д'Арля было широко известно в высших кругах Даруджистана, особенно если речь шла о возможности замужества младшей дочери владельцев поместья. Многие просили се руки, множество подношений в виде драгоценных камней и прочих безделушек нашли приют в спальной юной особы.

В то время, как представители высшего общества стремились сюда как осы на мед, в низших кругах слухи о предстоящем праздновании оставляли людей равнодушными. Однако, и среди низших находились такие, что действительно внимательно и молча прислушивались к рассказам о поместье д'Арля, жадно впитывая все их детали.

Итак, вор по имени Крокус Маленькие Руки не отводил взгляда от стражника, дремлющего внизу, в саду. Мысль его лихорадочно работала, выбирая, с чего начать. Главное – определить, какая из бесчисленных комнат дома принадлежит девице. Крокус не любил головоломок, но он знал, что когда дело заходит о подобных вещах, его мысль руководствуется собственной логикой, почтив полностью подчиняясь инстинкту.

Почти наверняка самой младшей и любимой дочери отдан верхний этаж. С балконом, выходящим в сад.

Вор переключил свое внимание со стражника на стену, находящуюся непосредственно под ним. Три балкона, но лишь один, слева, был на последнем этаже. Крокус отступил от края и бесшумно заскользил по крыше. Когда он решил, что находится как раз над нужным балконом, он снова приблизился к краю и посмотрел вниз.

Самое большое, десять футов. Каждая из сторон балкона была декорирована резными колоннами из расписного дерева. Свет месяца заставил их вытянуться и образовать причудливую рамку. В последний раз взглянув на стражника, который оставался неподвижен, и чье копье, вроде бы, не собиралось в любой момент загрохотать по камням двора, Крокус начал медленно сползать вниз по стене.

Пропитанные смолой носки мокасин уверенно цеплялись за карниз. Углублений, за которые можно было схватиться руками, было предостаточно, поскольку резчик по дереву хорошо потрудился над колоннами, а солнце, дождь и ветер обработали краску. Вор спускался по колонне до тех пор, пока его ноги не коснулись перил балкона в том месте, где они граничили со стеной. Секундой позже Крокус ступил на блестящие плитки, на которые падала тень от кованого стального столика и стула с подушками.