Сады Луны

Ни малейшего огонька не пробивалось из-под створок раздвижной двери. Два бесшумных шага – и он рядом с дверью. Секунда на изучение замка и определение его типа. Крокус вытащил пилу с мелкими зубьями и приступил к работе. Звук, который производил инструмент, был еле слышен, не громче пения цикады. Прекрасный инструмент, редкий и дорогой. Крокусу повезло, у него был дядюшка, алхимик-любитель, который использовал подобные удивительно надежные инструменты при создании своих причудливых механизмов для конденсации и фильтрации различных химических смесей. Еще больше ему повезло с тем, что рассеянный дядюшка забывал возвращать вещи на свои места.

Двадцать минут спустя зубья пилы победили последний сопротивляющийся болт. Он вернул инструмент на место, вытер руки и локтем толкнул дверь.

Крокус заглянул в комнату. В сером свете он увидел огромную кровать в нескольких футах слева, изголовьем ко внешней стене. С кровати доносилось тихое дыхание крепко спящего человека. Комнату наполнял запах дорогих духов, терпких, возможно, из Долин.

Прямо напротив него находилось две двери, одна была приоткрыта и вела в ванную комнату, вторая представляла собой могучий заслон из дуба, на ней красовался чудовищных размеров замок. Напротив стены справа от него помещались платяной шкаф и туалетный столик с зеркалом из трех полированных серебряных створок, скрепленных между собой петлями. Центральное зеркало было прислонено к стене, два по краям образовывали такие углы, чтобы создавался бесконечный коридор отражений.

Крокус огляделся по сторонам и пролез в комнату. Он медленно поднялся и потянулся, расправляя мышцы, затекшие от напряжения последних минут. Он на цыпочках подкрался к туалетному столику.

Дом д'Арля был третьим на авеню Старого К'рула из тех, что первыми располагались у подножия холма и выходили на круглый двор, полный сорняков и полуразрушенных дольменов. Напротив двора высился храм К'рула, древние камни которого, обнесенные поломанной решеткой, утопали во мху.

Последний монах из служителей верховного бога умер в незапамятные времена. Квадратная колокольня, построенная во внутреннем дворе храма, была выдержана в старинном архитектурном стиле. Четыре колонны розового мрамора, установленные по углам высокой площадки, все еще поддерживали остроконечную, позеленевшую от времени бронзовою крышу.

С колокольни были видны плоские кровли домов мелкого дворянства. Один из домов вплотную подходил к одной из грубо выложенных стен храма, и на него падала густая тень от башни. На этой крыше замер убийца. Руки его были в крови.

Тало Крафар из клана Юрриг Денатте со свистом выдохнул сквозь зубы. Струйки пота, стекавшие с бровей, оставляли грязные дорожки, капельки пота падали с широкого кривого носа. Он уставился на свои руки широко открытыми черными глазами, поскольку руки его были запачканы собственной кровью.

В эту ночь он выполнял функции дозорного, осматривая крыши города, что являлось прерогативой убийц (если не считать случайных воров). Подобный осмотр позволял в большинстве случаев передвигаться по городу незамеченными. По крышам пролегали пути тайных политических интриг, целью которых были либо поддержание бесконечной междоусобицы двух Домов, либо – наказание за предательство. Совет правил днем под непрестанным наблюдением общественности – Гильдия правила ночью, не видимая никем, не оставляющая свидетелей. Так было всегда, с появления первых построек Даруджистана на берегах Лазурного озера.

Тало пересекал вполне заурядную крышу, когда в его левое плечо впилась стрела арбалета. Он бросился вперед, и неизвестно, сколько он просидел под открытым небом, ошарашенный, пытаясь понять, что же произошло. В конце концов, когда оцепенение медленно уступило место боли, он перекатился на бок. Стрела прошла насквозь. Она лежала на вымазанной дегтем черепице недалеко от него. Он начал перекатываться по крыше, пока не добрался до окровавленной стрелы.

Одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что стрела была не воровская. Ею выстрелили из тяжелого оружия, оружия убийцы. Когда этот факт дошел до сознания Тало, он встал сперва на колени, а затем поднялся на ноги. Непослушными ногами он шагнул к краю здания.

Кровь струилась из раны все время, пока он сползал вниз по стене на темную аллею. Наконец его мокасины коснулись гладкого, блестящего булыжника мостовой. Он помедлил, стараясь собраться с мыслями. Этой ночью началась война среди убийц. Но кто из глав клана был настолько глуп или глупа, чтобы надеяться занять место Воркейн в Гильдии Убийц? В любом случае, он должен вернуться к клану, если сможет. Приняв это решение, он побежал.