Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века

Когда он обернулся, чтобы бросить на кровать последний взгляд перед тем, как выключить свет, он ужаснулся: в кровати лежал покойник, обложенный флорой по всем правилам ритуальных убранств. Тогда Валерий вернулся, сгреб пахнувшие крематорием цветы с постели, сбил ногами те, что лежали на полу, и позвал охранника, чтобы он вынес из комнаты весь этот хлам в гараж, туда, где валяются все эти транспаранты против антинародного режима, портреты Сталина, Молотова, Че Гевары и других борцов за народное счастье..

Глава XI

— Постой, Тереса, — прервал ее Санчо, — слушай, что я тебе сейчас скажу.

Сервантес. Дон Кихот, ч. II

1

В палату к тете Колю пустили только после утреннего обхода, часов в десять, он весь измаялся, пока сидел в приемном покое. Лену он не видел лет семь и, когда вошел в палату, испытал облегчение, — выглядела она, в общем, не так плохо, как он ожидал. Палата была на восемь коек, но ее готовили к ремонту и после выписки или смерти больных больше никого не селили, поэтому в большой палате остались только двое — Лена у двери и у самого окна какая-то старуха. Старуха была «ходячей» больной, минут через пять после обхода сунула ноги в шлепанцы и куда-то удалилась.

Тетя Лена почти не говорила, только слушала, водя поверх одеяла рукой. Он рассказал ей все про юбилей, про то, что в свою комнату Нина врезала замок.

Тут вернулась старуха, легла на койку, уставилась в потолок.

Они немного помолчали. Тетя оглядывала племянника странным взором.

— Вино, говоришь, французское приготовил? С сервировкой, чтоб как положено? — Лена слабо усмехнулась, покачала головой. — А ведь какая была, когда в столовой-то работала… Помнишь, я к вам в общежитие-то приезжала?

— Помню, Лена, как не помнить?..

Старуха соседка повернула голову на подушке так, чтобы высвободить ухо для подслушивания. От Коли это не укрылось.

— Вы бы… погуляли, к примеру, — сказал он, — вы ж ходячая… Нам поговорить надо.

Старуха обиделась, но хоть не сразу, а вышла. Лена опять странно смотрела на Колю.

— Не растешь ты, Коля…

— Да как же, Лен, я на курсах паразитологии…

— Да не в этом дело, — перебила Лена, опять покачав головой, — подходов у тебя нет, вместо слов, вон, руками рассуждаешь. Нудный ты небось, Коля… А там у нее начальство шьется. Бизнесмены… Военные чины… Обхождение…

Она умолкла. Глазами показала, чтоб он уходил.

По дороге из больницы Коля свернул на почту, дозвонился до Хрипуновой, сказал, что берет отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам. Потом набрал по автомату свой рабочий номер, трубку сняла Сима, он с ней немного поговорил и спросил, не спрашивал ли его кто по телефону. Нет. Никто.

Вечером Коля опять сидел на кухне, ел то, что прикупил в магазине. Вдруг из щели между досок на столешницу заполз таракан.

— Ты тот самый, что ли? Или другой?.. — неуверенно сказал Коля и опять, как тогда, подул на него. Тот сидел не двигаясь. Таракан был сухой, аккуратный, как бы застегнутый в серый сюртучок. Коля вспомнил его латинское название Blatella germanica.

— Вот так-то, германец, — сказал Коля. Он рассказал ему, что они, германцы, самые выносливые и к дихлофосу, и к хлорофосу, и к другим ядам фтористой группы.

— Вы молодцы, к примеру, против химии, — говорил он, — только вот холода вы не выносите, бедняги.

Ночью Коля встал попить воды. Подошел к умывальнику, и, когда включил свет, в раковине полчища насекомых бросились врассыпную, многие в суматохе застряли в фильтре сливного отверстия.

И лишь один остался на месте, не убегал, а как бы на правах знакомца претендовал на милость и общение. Коля быстро открыл баночку зубного порошка, послюнявил палец и макнул. Поднес палец к насекомому (он не шелохнулся!) и легонько пометил спинку. А вечером следующего дня после посещения больницы опять сидел на кухне и караулил, придет ли меченый друг или это были разные тараканы и его догадка не имеет под собой почвы.

Коля встал, включил телевизор. Еще в Москве он привык в ожидании позднего прихода Нины с работы смотреть подряд все вечерние и ночные передачи. И здесь его потянуло к ящику. Он перевел на НТВ.

На экране была диктор Татьяна Миткова. «Добрый вечер», — сказала она Коле. Прямо лично Коле сказала.

— Д…добрый вечер… — запнувшись, чуть оторопело ответил он.

С телевизором у него за недели одиночества сложились особые, можно сказать, трогательные отношения.

— А теперь хорошие новости, — сказала Миткова. — В известном санатории «Жемчужина Сочи» открывается новый корпус. В распоряжении больных будут новая водолечебница и кабинет физиотерапии.

— Да, будут, — вставляет от себя Коля. — Только для кого? Для миллионеров-бизнесменов, конечно, будут. Вон Шибаков из отдела яходими-катов с желудком сколько мучается, а путевка пять тысяч стоит.

— …приступили к выпуску новой модификации «Таврии», — продолжала читать новости Таня Миткова. — Коллектив Запорожского завода…

— «Новой модификации», — передразнил Коля. — А двигатели ни к черту. Вон Колька, сын Никифорова из охраны, купил, а кривошип полетел, он в гарантийную, а там говорят — это теперь иномарка.