Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века

— Слушай, Голосковкер, откуда ты это знаешь? Все так, — обомлел Уд.

— Вижу тропинку в огороде, мимо яблоньки и грушевого дерева, тропинка ведет к покосившемуся деревянному туалету. Дверь хлипкая, не до конца закрывается, так что щеколда изнутри не работает, висит без дела…

— Слушай, ты ясновидящий, Голосковкер?!

— Не перебивайте… Вы любили читать там те обрывки газет, которые накалывались на гвоздь… — Он опять сощурился. — Вы многое почерпнули из этих газетных листочков, но, поскольку листочки были порваны произвольно, ваши знания фрагментарны и отрывочны…

Уд слушал, онемев.

— Но вы не должны по этому поводу нервничать, — продолжал Голосковкер. — А сейчас я вам скажу важную вещь: взлетом своей карьеры, пробуждением честолюбия вы обязаны тому самому деревянному туалету. Да, шеф, — можно я так буду вас называть? — вы всем обязаны тому ужасному туалету, который вы ненавидели всеми фибрами души… Вы поклялись… Ведь вы однажды там чуть не провалились из-за сгнивших досок, не так ли? А запах? А эти кишащие внизу мерзкие белые черви? Вы еще в детстве поклялись, что у вас когда-то будет самый роскошный, самый необыкновенный туалет в мире. И когда я увидел ваш зимний сад, этот фантасмагорический трон с птицами гамаюн и сирин на спинке, я понял, чем вы обязаны деревянному туалету своего бедного детства.

— Послушай, Голосковкер, ты меня раздел. Ты говоришь потрясающие вещи. Все так. Я тебе верю. Не спеши отказываться. Я тебе предлагаю: иди ко мне в штат, будь в моей команде. Кем хочешь. Я готовлюсь баллотироваться в Госдуму, и ты можешь возглавить мой штаб.

— В Госдуму? — разочарованно сказал Голосковкер. — Только этого не хватало. Кто вас надоумил?

— Мой спичрайтер. Да я и сам…

— Госдума? Что там делать? Быть одним из четырехсотпятидесяти, или сколько их там… тогда как надо стремиться занимать нишу, где даже двое это много. Кого не бывает двух? — Голосковкер умолк, как бы давая собеседнику время подумать. И сам ответил: — Не бывает двух президентов.

Уд сглотнул ком.

— Ты что, серьезно? Но… а я потяну? У меня с образованием…

— С точки зрения политологии это совершенно некорректный вопрос. Первое лицо мб-жет позволить себе всё. Несколько штрихов — и ваши недостатки автоматически становятся вашими достоинствами. В России традиционно не очень любят «шибко образованных» лидеров. Надо изменить имидж.

— Вот и слово названо, — сказал Уд. — Ты будешь моим имиджмейкером. Имиджмейкер Голосковкер — звучит! Но я должен тебе признаться, что мне быть первым лицом… ну, не совсем… потому что я знаешь кто?

Голосковкер не понял последнего пассажа.

— Кто бы вы ни были, — сказал он. — вы не должны ничего в себе стесняться. В человеке все освящено. Знаете, как говорил немецкий монах Мартин Лютер? «Бог присутствует и во внутренностях вши», так он говорил. Постигаете?

«Этот, смотри-ка, и Юджину не уступит, — мелькнуло у Уда, — а то и, может, посильней будет…»

5

— Наблюдая за вами издалека, — продолжал Голосковкер, — я удивлялся, как ваше окружение заставляет вас делать то, что не свойственно вашей природе. Я, например, видел по телевидению трансляцию с открытия фестиваля Генрика Ибсена. Эта ваша речь… Ну не ваше это дело! Не то! Не то!

Имиджмейкер оглядел босса, как художник оглядывает модель.

— Они вас просмотрели, шеф. У вас превосходные данные именно для президента. Выходец из низов. Природная сноровка. Необычная внешность, напоминающая идола женщин Юла Бриннера. Женщинам, судя по данным опросов ВЦИОМа, вы нравитесь, а это серьезный фактор: их у нас в стране пятьдесят один процент электората.

Он замолчал на несколько секунд, рассматривая Уда уже без пиетета, оценивающе, уже как работодатель, решающий, брать человека на работу или воздержаться.

— Да, бесспорно, нужно изменить ваш имидж, — продолжал он. — Надо убрать прили-занность вашей речи. Мы поработаем над тем, чтобы к вам вернулось натуральное первородное косноязычие.

Голосковкер бросил на него еще один оценивающий взгляд.

— Да, ничего заумного, высоколобого, больше простоты. Вы простой, открытый человек. Вы любите русскую баню, не сауну…

— …Я сауну точно не люблю, — успел вставить Уд.

— …Ну тем более! Вы любите народные песни, охоту, в меру подгульнуть, в меру выпить. И выбросьте из своего лексикона всякие там малопонятные народу словечки. Вот ваша недавняя опубликованная в газете речь… Кажется, по случаю закладки камня на месте строительства детской библиотеки. Хорошее дело, ничего не скажешь! Но речь, кто вам писал речь?! Зачем опять эти выспренние фразы о духовности, о примате либеральных ценное…

— Ты у меня будешь вместо Манкина, — прервал его Уд.

Тебе ль, невинной и спокойной.

Глава XIII

Я приношу в нескромный дар

Рассказ, где страсти недостойной

Изображен преступный жар?

Е. Баратынский.

При посылке «Бала» С. Э.

1