Сады Рэддхема

– Мир, в котором ты очнулась, – Рэддхем. Он делится на несколько… что-то вроде королевств. Их пять. В четырёх столиц нет. Мы называем их Домами. Южную часть занимают огненные маги, подобные Элиоту, – это Дом Огня. На Западе обитают маги земли, природы. Как можно догадаться, это Дом Земли. Восток, куда мы сейчас направляемся, во власти магов воздуха, молний, ветров – Дом Ветра. А Север, откуда мы сейчас уходим… Севером правят маги воды, льдов и холода. Дом Воды, соответственно. – Агата прикусывает нижнюю губу, переводя взгляд на Элиота.

– Ты сказала, что королевств пять, но назвала всего четыре. Я уловила смысл – они связаны со стихиями. А пятое?

– Пятое занимает центр и тянет свои щупальца к остальным. Его столица – Бэтллера. Домом это место никто не зовёт, но… – Агата понижает голос до шёпота. – Четыре Дома дали ему название – Дом Красного Солнца. Я не хочу раскрывать всех карт. Некоторые вещи тебе нужно вспомнить, чтобы мозаика сложилась в единую картинку. – Она подносит ладони к губам и дышит на них тёплым воздухом. – Я не могу вмешиваться в проявление твоих воспоминаний. И не могу рассказать тебе больше.

Опускаю взгляд, смотря на носки собственных сапог. Прикрываю глаза, упираясь кончиками указательных пальцев в виски, и начинаю массировать кожу. Стараюсь напрячь память, роясь в ней, чтобы отыскать ответы на свои вопросы и картинки прошлого. Но там пустота – и ничего более. Я не помню ничего. Рэддхем – незнакомое мне слово. А маги – всего лишь жители какого-нибудь фэнтезийного мира.

– Не-а. Не пытайся вспомнить. – Вздрагиваю, распахивая веки, и смотрю на Агату. – Всё придёт со временем. Так ты только истязаешь себя. Ты слаба, Селена. Я не хочу, чтобы ты грохнулась в обморок. Ах, стой. Как я могла забыть рассказать тебе самое интересное? – Её губы расползаются в улыбке. – Помимо стихийной, есть и другие виды магии. Я обладаю одной из таких. – Она гордо вскидывает подбородок, вытаскивая из сумки травы и знакомую мне ступку. – Я что-то вроде, м-м… мага крови. Мага сердца. Это тяжело объяснить на пальцах. Я слышу, как бьётся твоё сердце, как кровь бежит по венам и артериям. – Девушка принимает из рук Элиота чашку с горячей водой и смешивает в ней растёртые травы. – Пей. Потом поедем дальше. Весь зад себе отморозила на этом холоде. И как только ты не трясёшься?

– Она столько пролежала в холодной воде, – задумчиво говорит Элиот. – А ты просто засиделась во Дворце. Давно было пора вытащить тебя на улицу. Так что привыкай морозить свой «королевский зад». – Я чуть не давлюсь от этих слов, слыша рядом возмущённый вздох Агаты.

* * *

Смеркается. Ближе к вечеру прохлада начинает ощущаться острее. Агата часто вздрагивает и судорожно выдыхает облачка белого пара. Хотя, по словам Элиота, чем ближе мы к восточным землям, тем теплее должно становиться. Но теплом пока и не пахнет. Возможно, мы бы добрались быстрее, но приходится объезжать особенно крупные города и поселения окольными путями – через леса и поля. Агата говорит, что кому-то невыгодно моё воскрешение. Удивительно, как она всячески избегает упоминания имён и других деталей.

Выдыхаю, опираясь щекой о спину Агаты.

– Ты устала? Потерпи ещё чуть-чуть. Мы переночуем на постоялом дворе.

Я почти не слышу её слов. Закрываю глаза и вспоминаю тот вечер – последний в другом мире. Ночь. Парк. Озеро позади, поскрипывающие доски пирса. Два золотистых глаза, взирающих на меня. И голос.

«Прости меня, Селена».

О, этот голос, не дающий покоя. Может, разгадка кроется в лице этого незнакомца? Если я увижу его вновь… смогу ли всё вспомнить? Когда я открыла глаза там, в больнице… я не помнила восемнадцать лет своей жизни. Потому что эти восемнадцать лет прошли здесь. Где-то глубоко внутри себя я знаю это. Вот только принимать не спешу.

– Селена. – Шёпот Агаты заставляет меня вздрогнуть и оторваться от спины девушки.

Смотрю на Элиота – он напряжён даже больше, чем обычно. Его губы плотно сжаты, брови сведены к переносице. Глаза бегают слишком взволнованно. Я замечаю продолговатый тонкий кинжал в его руке.

– Что происходит? – Подаюсь немного вперёд, понижая голос. Агата боязливо оглядывается и к чему-то прислушивается.

Вместо ответа она прижимает указательный палец к губам, прося меня замолчать. Девушка наматывает поводья на кулак, заставляя лошадь чуть сбавить шаг. Мои пальцы сжимаются на ткани её тёмного камзола. Здесь водятся волки, медведи или животные больше и опаснее? А если существуют люди-маги, то почему не может быть каких-нибудь страшных волшебных единорогов с клыками? Или огнедышащих драконов?

По коже бегут мурашки, стоит мне задуматься об этих тварях. Встречаться с ними не очень-то хочется: хватает подкинутых фантазией картинок. В районе лопатки резко колет; жжёт так сильно, что я болезненно морщусь. Перед глазами почему-то предстаёт та самая комната со столом – из моих снов. Голову пронзает тысячей иголок, и я прижимаю руку ко лбу. Будто снова стою в окутавшей пространство тьме, опираясь ладонями о гладкий стол.

До слуха доносятся шелест ткани и голос: