Сага

— Предпочитаю сначала дождаться выборов, а уж потом принимать меры.

Молчание. Он опять включает свое видео, она выходит из своей голографической карты и заглядывает в открытую папку на большом стеклянном столе.

— Раз вы, похоже, настроены против мер, значит думали о Стокгольме?

— Я был уверен…

— Дорогой мой, об этом ведь придется заговорить.

— Я как раз ищу решение.

— Одного эмбарго будет недостаточно.

— Знаю!

— И повышение тона тут вряд ли поможет.

— Они все меня уже достали этими дурацкими северными лесами!

— Я поняла.

— В ожидании доклада предлагаю вам потихоньку перевернуть ситуацию, я это умею, они ничего заметить не успеют.

— Я бы вам не позволила даже мысленно прикасаться к соглашению по Двум Атоллам. Попытаемся придумать что-нибудь менее… топорное.

— Спасибо за «топорное».

— Этот ученый, итальянчик, добился, кажется, потрясающих результатов, вот его и надо туда отправить. Это немного оживит дело. Надо всего лишь найти предлог.

— Нобелевская премия?

Она вдруг поднимает голову от своей папки и, просияв, поворачивается к нему.

— Превосходная идея! Наконец-то я вас узнаю, друг мой. Если бы у вас нашлось еще что-нибудь столь же блестящее для инцидента в Кобе…

— Им надо подкупить закон — и дело в шляпе!

— Ни за что!

Я больше не могу сдерживать смех. Изумленная Матильда хватается за грудь, а Жером застывает в своем кресле.

Только взгляд друга может превратить искорку в пожар. Приятное тепло изливается из моего сердца и согревает все тело.

* * *

Жером таращит глаза, увидев бутылку перцовки.

— Это еще попадается?

— Нет.

Он достает три стопки из встроенного в стену шкафчика. Предлагаю помянуть Старика.

— Когда он умер?

— Месяц назад, в своей гостинице.

Каждый из нас пытается что-то сказать, но какая-то мелочь нам мешает. Заповедь Луи: «Сценарий — не слово, это прежде всего образ. Никакой диалог не сравнится с молчанием».

Мы встали и чокнулись, высоко подняв наши стопки.

После огненного глотка красивое худощавое лицо Матильды внезапно сморщилось.

— Даже в те времена не могла понять, что вы находите в этой отраве.

А у нас вместе с нахлынувшими воспоминаниями кровь приливает к щекам. Алкоголь ведет к могиле, но он способен также за несколько секунд омолодить вас на тридцать лет.

— Вас там внизу не слишком допекли?

— Как в «Процессе» Кафки, не более того.

— Тут ничего не поделаешь, в отношении безопасности они довольно занудны. Надо сказать, что ты первый посетитель за несколько лет, им это в диковинку.

— Я тут послушал вашу болтовню. Диалог был ничего себе, но я ни слова не понял.

Они переглядываются. Улыбаются. Никакой влюбленности, никакой двусмысленности. Жером несколько смущенно показывает пальцем вниз, туда, где прямо под нашими ногами находится зал Генеральной Ассамблеи.

— Вначале предполагалось, что это ненадолго. Им там внизу всего лишь нужна была кое-какая помощь.

— Делегатам?

— Они нас «пригласили» консультантами, пять лет назад. И больше уже не отпускали.

— Консультантами?

— Они неплохие теоретики, но структурного мышления им не хватает.

— Воображение на нуле.

— Что вы мне тут заливаете оба?

— Выдай ему голую фразу, Жером.

— Им нужны «негры», парень, чтобы вместо них писать Историю.

— Кончайте надо мной издеваться…

— Вначале нас это тоже немного удивило. А со временем стало просто работой, не хуже любой другой.

— Мы тут живем как короли. У каждого своя свита. Нам отсюда даже выходить не хочется, верно, Матильда?

Она подтверждает улыбкой.

В некотором ошеломлении я сажусь на стул и смотрю в окно на Ист-Ривер. Жером выцеживает последние капли перцовки в мою стопку.

Я не способен выдавить из себя ни слова и только пытаюсь вообразить их здесь вдвоем круглый год, добровольно заточивших себя в этой башне из слоновой кости.

Она. Он. Их взаимное притяжение. Их нескончаемая борьба. Их восхищение друг другом.

Апостол войны и принцесса любви.

На свете ведь только это и бывает…

В первый раз придется соврать Шарлотте.

Но впереди у меня еще долгий путь, чтобы выдумать что-нибудь правдоподобное.