Сага

Что там виднеется — там, не очень далеко? Конец дороги? Никем не замеченный риф, пробивший наше суденышко? Старик подначивает нас найти объяснение. Матильда склоняется к мысли, что это откровенная цензура — просто образовалось лобби антисагистов, которые грозят линчевать директора канала, если он не прекратит скандальный показ. Жером полагает, что административный совет замял дело с квотами, и поэтому в нашем сериале больше не нуждаются. Не додумавшись ни до чего правдоподобного, я начинаю фантазировать: дескать, все серии похитили инопланетяне, чтобы показать соплеменникам, до какого разложения докатилась наша цивилизация.

Старик скрещивает руки на груди, как добродушный учитель, собравшийся преподать своим несмышленышам жизненный урок.

— Сорок девятую серию не показали этой ночью… потому что показали утром, между восемью и девятью.

— Если это шутка, Луи…

— Просто Сегюре не соблаговолил сказать нам об этом, но на сей раз только потому, что тянет одеяло на себя, выслуживается перед начальством. Представьте: канал получает от зрителей две-три сотни писем в неделю.

Не сговариваясь, дружно переводим взгляд на два жалких листочка, висящих над кофеваркой.

— Эти передали, потому что они адресованы непосредственно нам, а остальные громоздятся на канале. Согласно цифрам, все ночные зрители смотрят «Сагу». Это может показаться мелочью, но если сложить всех, кто не спит между четырьмя и пятью утра, остальным каналам впору повергнуться в отчаяние. Судя по опросам, семьдесят пять процентов зрителей «Саги» записывают ее, чтобы посмотреть вечером, по возвращении с работы.

Несуразица какая-то! Я еще могу поверить, что горстка душевнобольных запала на этот сериал, но ни в коем случае не могу вообразить, чтобы среднестатистические зрители устраивали семейный просмотр «Саги». Особенно в прайм-тайм, лучшее время, когда на десятках каналов крутят новехонькие фильмы и шокирующие реалити-шоу. Куда уж «Саге» с ними тягаться.

— А вы слышали, что двое журналистов ведут колонку, посвященную нашему сериалу?

— Думаешь, у нас есть время читать всякую бульварщину?

Чтобы заткнуть нам рот, Луи достает газетные вырезки. Тон статеек — что-то среднее между бортовым журналом и бюллетенем закрытого клуба для посвященных. «Мы не верили, что они осмелятся, и вот, поди ж ты!», или «Сегодня ночью нам довелось…», или даже «Есть сильные опасения, что Милдред с Фредом изобретают машину для контроля за нейронами, увидите вечером, на ваших кассетах!»

— Не говоря о десятках радиостанций по всей Франции, чьи ведущие в прямом эфире комментируют каждую ночную серию для своих слушателей.

— И ты хочешь, чтобы мы тебе поверили, приятель?

— В департаменте Уаз объявился фан-клуб.

— Кончайте заливать, Луи!

— Результат забега: дирекция сдвигает время телемагазина, который обскакали на других каналах, и вместо него ставят в программу «Сагу». Если вам нужны еще доказательства, то у меня есть одно, которое наверняка подогреет ваш восторг.

Лучшее он приберег напоследок. Луи непревзойденный мастер саспенса. Вполне мог бы работать на Хичкока, если бы за него не ухватился Маэстро.

— Я добился прибавки. Еще по три тысячи за серию каждому.

Осененный благодатью, Жером преклоняет перед Стариком колени, хрипя какие-то заклинания. Если подсчитать, то я получу… Еще десять тысяч в месяц? Десять тысяч! Да что мне делать со всеми этими деньжищами!

— Если у вас есть еще какие-нибудь требования, то сейчас самое время: днем зайдет Сегюре.

* * *

Сегюре не был разочарован. Напоролся на троих избалованных детей, принявших его за Деда Мороза. Жером выбил деньги на питание; отныне мы можем смело воротить нос от пиццы, имея сто франков кредита в день на человека. Матильда решила оживить наши будни десятком разнообразных штуковин, больших и маленьких. Я потребовал ультрасовременную видеоаппаратуру: гигантский экран, спутниковую антенну, видеомагнитофон и все такое прочее. Я знал, что Тристан вовек мне этого не забудет.

Сегюре ушел, разгромленный наголову, хотя в битву даже не вступал.

— Хочу всего лишь предупредить вас напоследок, всех четверых. То, что кучка лунатиков и полуночников лопала вашу «Сагу», еще не значит, что она придется по вкусу утреннему зрителю. Он вполне может похоронить ее заживо.

Вот тебе и раз. Можно подумать, что этот маленький успех его огорчает и он предпочел бы ему что-то другое. Кто знает, а вдруг нашим ночным созданиям вообще не надо было появляться на свет?

Но все эти маленькие встряски подействовали на нас как бальзам на душу. Мы нуждаемся в этом втором дыхании. Нам еще надо выдать три десятка серий и завоевать утреннюю публику — ту, что мечется как угорелая, прежде чем рвануть на работу, или покупает сверкающие скороварки через телемагазин.

— Кто-нибудь уже что-нибудь по телику покупал? — спрашиваю я.

— А что тебе еще надо, парень? Не зевал бы, пока начальство было здесь.

— Я всего лишь хочу знать, как это работает.