Сага о Кае Лютом

И тот высвободил из-под своего дара клетусовца, чтобы казалось, будто дружинник-хельт все еще жив.

Купец говорил, что сам князь засел наверху, в лучшей светелке, один его воин всегда внизу и еще один возле комнаты, где живет купцова сноха и внуки. Всех рунных мужчин Красимир держал взаперти. Я еще подивился, почему он главу рода отпустил на вече.

— Чтобы я разузнал, чего ты хочешь, надолго ли здесь. И еще сказал, чтоб я просил открыть реку. Мол, чем быстрее он уйдет, тем скорее отпустит моих родичей.

И впрямь. А вдруг бы я передумал и решил взять город под свою руку?

Дальше мы разделились. Я с Рысью двинулся к Красимиру, клетусовец и пес — ко второму дружиннику. Меткий стрелок и прыгун должны сладить с ним так, чтоб тот не успел вырезать всю семью купца.

Я думал выбить дверь, но Леофсун меня придержал. Робко поскребся о косяк, дождался ответа на живичском, который я не разобрал, медленно потянул дверь на себя, и в ту щель ужом ввернулся я с топором наготове.

Красимир сидел возле окна с толстенной книгой в руках. Увидев меня, он вскочил, но книгу не бросил, а бережно положил на скамью.

— Норд! Как ты… Почему всего четыре истока? Вот, значит, каков твой дар! Теперь понимаю, как ты пробрался в город незамеченным. Дар не воина, а помойной крысы.

Я лишь ухмыльнулся ему в ответ.

— Что ж, пусть будет так. Всё решит поединок, — торжественно молвил он.

— Рысь, это твоя руна, — сказал я и отошел к стене.

Много чести — со мной биться. К тому же силой мы с Красимиром равны, лучше я Леофсуну отдам благодать, чем попусту тратить на себя. Хотел было сказать Рыси, чтоб перестал скрывать свою силу, но передумал. Пусть князь гадает, воин какой руны ему противостоит.

Леофсун вытащил ножи, к которым привык больше, чем к мечу. Брони на нем не было вовсе, как и шлема. Впрочем, и Красимир не был готов к бою: только пояс с оружием оставил на себе.

Они встали друг напротив друга и медленно пошли по кругу. Красимир сделал несколько выпадов вперед, проверяя прыткость противника. Длинный меч и высокий рост играли ему на руку. Невысокий щуплый Леофсун с двумя ножами, один — скрамасакс длиной в локоть, второй — короткий, лезвие едва ли с ладонь, не казался грозным воином. Да еще и скрытые руны…

Красимир из очередного выпада резко перешел в плотный натиск: удары почти без замаха часто рубили воздух. Рысь уворачивался, всё время пятясь назад, а когда до стены остался всего шаг, он вдруг кувыркнулся князю под ноги, полоснул по икре и поднялся за его спиной. Красимир тут же развернулся, но Леофсун успел располосовать ему плечо.

Любопытно, каков дар князя? Лишь бы не как у Отчаянного, а то крови из него вытекало немало.

Снова ложные выпады, снова плотный натиск, только на сей раз Красимир ждал чего-то такого. Зря Рысь не вытащил меч, потому он никак не мог подобраться ближе. Я лениво отлепился от стены, чтоб подсобить своему хирдману, коли что. Мы тут не в круге чести и не на божьем поединке, и ударить в спину я не побоюсь.

Леофсун вертелся, как головастик в иссыхающей луже. Князь его снова припер к стене. Я шагнул вперед и остановился, услышав нежелание Рыси. Его огонек прямо-таки полыхал задором и восторгом перворунного. И началась пляска! Рысь вдруг подпрыгнул к самой крыше, ударил Красимира ногой в лицо, извернулся в полете и пнул его в спину. Затем его руки замелькали быстрее, чем крылья воробья. Я ждал брызг крови, но Рысь бил не ножами, а кулаками с зажатыми в них рукоятями. Что-то у кого-то хрустнуло.

Звякнул оброненный нож. Леофсун тут же схватил Красимира за запястье правой руки и сильно выкрутил, вынудив того бросить меч. Я мысленно перебирал тех, к чьим дарам он обратился: Дометий, Болли, Трехрукий, клетусовец-ловкач, Сварт… Удар за ударом Леофсун перепробовал все боевые дары.

— Сторхельт? — простонал князь. — Ты же сторхельт!

— Не угадал, дядя, — усмехнулся Рысь, вогнал скрамасакс Красимиру в грудь и скривился, переживая приход благодати.

Одиннадцатая руна. Давно пора! Сколько битв он прошел с того момента, как стал хельтом? Пустынные твари, Брутусово поместье, коняки, ночной бой в Раудборге… А у него ведь нет никакого условия!

Я отрубил князю голову и взял ее с собой.

Внизу нас поджидали уже закончившие свой бой хирдманы. Они не стали играть со своим противником и быстро убили дружинника. Тот и порезать никого не успел.

Кое-как отделавшись от благодарного купца, мы отправились на площадь, где подвесили за волосы княжью голову к деревянному столбу, на котором прежде висело главное городское клепало. Пусть народ полюбуется.

* * *

На следующее утро мы открыли для прохода реку, а заодно и Мостовые ворота. Ни к чему одной половине Раудборга отгораживаться от второй. Да и нам так было проще. Охранять город я не собирался. Пусть купцы сами ставят своих людей на ворота и на пристань, ульверы же за ними присмотрят.

Я не опасался внезапной атаки еще и потому, что за седмицу купцы не успеют отправить весточку и получить подмогу от соседних княжеств или от тех же вингсвейтаров.