Сага о Хальве и воинах Хальва

Теперь расскажет
Хамунда сын,
каков был род
наших братьев:
отец мой намного
превосходил,
ястреб по духу,
вашего Хаки.

Нет пожелавших

сравниться с Вивилем,
хотя он Хамунда
стада стерёг.
Не видел я там
свинопаса
трусливее
наследника Хедина.

Век мой был

лучше намного,
когда за мудрым
мы Хальвом следовали.
Вместе рождали
одно решение,
опустошали
другие страны.

Было у нас

ястребиное войско,
там, где мудрец
добивался славы.
Шли мы с победами
в серых шлемах,
гордые, по
девяти отчизнам.

Хальва видел я,

с двух рук рубившего,
не было князю
щита защиты.
Не найти человека,
иди хоть сколько,
с сердцем вернее
и более мужественным.

Болтают люди,

те, кто не ведает,
что Хальва слава
мирилась с глупостью.
Тот не знал
конунга халейгов[9],
кто глупую силу
ему приписывает.

Он воинам смерти

велел не бояться,
речей малодушных
не говорить.
Не должен был тот
за князем следовать,
кто его судьбы
не мог выдержать.

Стонать не должны,

хоть бы рану великую
получили в атаке
друзья предводителя,
раненья свои
не перевязывали,
пока в новый день
тот же час не настанет.

Велел взятых с бою

к слёзам не нудить,
мужним жёнам
вред не чинить.
Дев любых сватал,
платя приданое
прекрасным золотом,
с отцом советуясь.

Столь много не было

людей на палубах,
чтоб обратились
пред ними мы в бегство,
хоть много войско
имели меньшее:
одиннадцать
на одного.

Была наша доля —

победы одерживать,
где б ни стучали
защитою Хильд[10];
одного я знаю
князя столь храброго:
конунга Сигурда
из палат Гьюки.

Много было

мужей на судне
добрых и храбрых
с самим князем:
Бёрк и Брюньольв,
Бёльверк и Хаки,
Эгиль и Эрлинг,
сыновья Аслака.

Людей всех дороже

были мне
Хрок, мой брат,
и Хальв конунг,
Стюр и Стейнар,
сильные оба,
в решеньях быстрые,
сыновья Гуннлёд.

Хринг и Хальвдан,

ястреба два,
правые судьи.
Даг Гордый,
Стари и Стейнгрим,
Стюр и Гаути.
Ввек не найдешь
ты красивее воина.

Хаук и Валь

в походе морском
отважные оба,
друзья конунга.
Мало достойней
воинов у князя,
кажется, есть
во владеньях Хаки.

Не был, думаю,

в этом войске
трусом никто
из моего рода.
Меня они звали
самым удалым,
ведь каждый другому
хвалу подыскивал.

Знамя нёс Вемунд,

поднять посмевший,
Бьёрн и Берси,
перед будлунгом.
Выстраивал своё
наипрекраснейшее
войско ловдунг,
пока был жив[11].

Не так насладился

веком, как должно,
защитник страны
блещущий подвигами.
Двенадцать зим
князь воевал,
а тридцать было,
когда он умер.

Вот почему

много ночей
мало я сплю
и много бодрствую:
брат мой был
должен сгореть
живым в огне
с воинами конунга.

Был тот день мне

наипечальнейшим
из всех в мире,
как людям ведомо.
Полагаю, с тех пор
мы довольны не будем,
пока не последуем
за верными родичами.

Совсем моё

горе утихнет,
коли за Хальва
смогу отомстить,
кольцеломателя
убийце, Асмунду
сверкающим лезвием,
грудь пронзить.

Отомщён будет

Хальв Храбрый,
ибо благородного князя
в мире обманули.
Учинил убийство
и людей гибель
Асмунд конунг
в недобрый час.

Тогда испытаем

узнав на деле,
коли со Свейном
встретимся в битве,
кто для сраженья
пригоднее будет,
Хамунда сын
или люди Хаки.

Так я скажу

женщине мудрой,
Брюнхильд не буду
сватать, если
я не уверюсь,
что хочет она
Хрока любить
Хамунда сына.

Будут, надеюсь, мне

мудрые люди,
крепкие воины,
если поженимся,
ведь нигде на земле
я не встречал
девы премудрее
дочери Хаки.

Не встречал никогда,

хоть везде путешествовал,
девы милее
дочери Хаки.
Она — это всё,
что я пожелал бы.

Считаюсь здесь я

во владениях Хаки
изгоем сейчас
среди люда любого.
Мужи все в палате
место имеют
дальше от двери,
чем воины Хальва.