Сага о розах. Книга первая

Естественно, что от такого нетривиального зрелища Сабрина разинула рот и замерла на месте. А нагнавшие её рядовые инквизиторы наконец-то смогли ухватить её под руки.

– Пустите меня! Пустите! – пыталась отбиться Сабрина, и каждый крик девушки резал по нервам Эрта ван Донатана.

– О боги, – прижимая унизанную перстнями руку к сердцу и задыхаясь от бега, произнёс догнавший их кардинал. Лицо у него было красное, потное.

– Пустите! – увидев его, ещё громче завопила Сабрина и предприняла попытку укусить кого‑нибудь своих обидчиков.

– Ах ты! – вскрикнул инквизитор, которого она цапнула за палец до крови, и едва сдержался от того, чтобы ударить девушку. Увы, у него было строгое указание не причинять ей вреда.

– О силы божие, что за ужас? Вот уж не думал, что забрать эту юную мисс будет так сложно, – пожаловался кардинал Ксавье Винтерфлёр и принялся утирать батистовым платочком пот со лба.

– Конечно, сложно. Она же не хочет умирать и это естественно. Стремление к жизни заложили в людях сами боги и не нам отнимать жизнь, если она не стала посвящённой греху, – сказал кардиналу не на шутку разозлённый Эрт ван Донатан, частично цитируя писание. Но Его высокопреосвященство в ответ лишь окинул собеседника недовольным взглядом и после приказал людям.

– Свяжите ей руки, а то сущее безобразие с такой девицей куда-то телепортироваться.

Глава 12

Весь вечер и ночь я проплакала из-за того, как Заррах поступил со мной.

Тело ныло, как после тяжёлой работы, и заходилось мелкой дрожью. Помню, сперва я вообще скрючилась на кровати, в беззвучном крике прижимая ладонь к раненому плечу. Кровь текла между пальцев и впитывалась в постель. Мне хотелось плакать и кричать от боли, а дракон хладнокровно принялся одеваться, как если бы ничего не произошло. Он был абсолютно спокоен и это выводило меня из себя.

Однако на тот момент вместо истерики с моих губ сорвался только всхлип и жалобная просьба.

– Можно мне обратно в лазарет? Мне нужна целительница.

Заррах равнодушно поглядел на меня, и стало понятно, что прежняя сила отклика исчезла. Я могла смотреть в глаза дракона и при этом не терять контроль над собой. Теперь влечение к нему стало сродни интересу, когда идёшь по улице и видишь приятного на вид незнакомца. Ты сосредотачиваешь на нём взгляд, можешь улыбнуться или даже обернуться ему вослед, но ты никогда не подойдёшь, чтобы ни с того ни с сего поцеловать мужчину в губы.

– Нет, целительница вам не нужна. Теперь вы моя жена, а, значит, раны на вас должны заживать быстрее обычного. К утру от этих порезов останутся разве что шрамы.

– До утра я ещё должна дожить! – глядя как быстро стекает кровь и как сильно напитывается ею простыня, попыталась облагоразумить его я.

Дракон недовольно поджал губы и встряхнул головой, как если бы боролся сам с собой или стряхивал с себя наваждение. Но затем, подняв с пола тяжёлое гобеленовое покрывало, всё же подошёл ко мне и приложил ткань к моему разодранному плечу.

– Прижмите другой рукой и уж точно останетесь живы. Есть у меня сомнения, что такие как вы могут истечь кровью. Скорее, вам привычнее её пить.

Я послушно прижала покрывало, но после со злостью уставилась на Зарраха и мой гнев оказался сильнее страха.

– Не смейте больше приближаться ко мне.

– Покуда отклик не восстановит силу, постараюсь держаться от вас подальше. Тут наши желания совпадают.

Он говорил свои слова совершенно спокойно и серьёзно, и в результате я не знала, чего именно испытываю больше. Облегчение? Или всё же обиду?

Любая девушка ждёт от своей первой брачной ночи впечатлений, насыщенных сильными чувствами. Такими, когда при взгляде на мужа ты как по волшебству забудешь про строгие запреты морали и ни разу не пожалеешь об этом. Но если при таком желании всегда подразумевается любовь, то, читая мои мечты, вселенная почему-то подумала о волшебно горячей ненависти. Я смотрела на Зарраха и понимала, что с восторгом продам душу прямо здесь и сейчас, лишь бы Тёмный Бог наконец-то забрал это отродье к себе в преисподнюю!

Тоже в каком-то смысле романтика, наверное.

Поняв, что я ничего не скажу в ответ, Заррах отодвинулся от меня и покинул спальню. Я неотрывно следила за ним, покуда дверь не закрылась. А затем не выдержала, залезла с головой под одеяло и разревелась. Но, конечно, я старалась плакать как можно тише. Мне не хотелось, чтобы этот мерзавец слышал мои слёзы и наслаждался ими. Мне раз и навсегда расхотелось умолять его о милосердии к себе. Уверена, ему бы это только понравилось.

За такими грстными мыслями время летело незаметно. Во всяком случае, когда я вылезла из-под одеяла, за окнами была глубокая ночь и звёзды ярко мерцали в небе.

«Какие они беззаботные», – позавидовала я огонькам и, подумав, осторожно ступила на пол.