Сага о Тёмных Воинах

– Все города, – тихо отозвался Ворон. – Мы не сможем его остановить. Нужно спасти как можно больше людей. Я буду оповещать всех, кого смогу, а ты начинай переносить детей и женщин отсюда подальше!

– Понял. Работаем! – Всадник исчез, оставив огненный след.

Вик обернулся птицей и полетел на противоположный конец города, где были более спокойные кварталы. После его сообщений началась паника, люди бросали всё и бежали, переправляясь через реку, кто на чем мог. Оливер совершал десятки перемещений в минуту, пытаясь спасти как можно больше невинных детей. Всё это время Флэк бушевал на улицах города: если на его пути встречались наемники, он жег их молниями, резал мечом, атаковал близлежащие дома и всё бежал вперед. Слова Правителя пробудили в нём давно забытые мысли и вернули к жизни неприязнь к городам и лиманцам, живущим в них. Он перенес всю свою ненависть и желание отомстить на этих людей, на эти черные грязные стены. Перед его глазами всплывали картины из детства, когда десятки камней летели в сторону его матери и сестры, и Флэк снова забывал себя, он уже не понимал, кто перед ним – мужчины или женщины, дети или старики, он убивал всех подряд. А когда понял, что так ничего не сможет сделать, то остановился, издал дикий крик и воткнул меч в мостовую. Те, кто успел увидеть его глаза в этот момент, потеряли дар речи. Они были черными, совершенно черными, даже зрачки не угадывались. Густая маслянистая жидкость собиралась как слезы в уголках глаз и проливалась на щеки. Руки и меч Странника светились фиолетовым огнем, искры и молнии разлетались от них на десятки метров, а сквозь лезвие в землю уходил поток электричества. Словно молния била в землю, застывшая фиолетовая молния. Странник генерировал столько электричества, что хватило бы на освещение десятков городов. Минуту за минутой он наполнял землю смертью. Когда Флэк вытащил меч, по всему городу, на каждом метре его земли, из-под мостовой вырывались фиолетовые разряды. Они догоняли и убивали тех, кто не успел убежать, они поджигали дома и брошенные лотки с товарами, они выжигали бесхозные тряпки, механизмы на заводах и фабриках. Флэк уничтожал всё. Сизый дым от разгорающихся пожаров стал застилать улицы, то опускаясь, то поднимаясь в такт ветру. Странник смотрел вокруг себя, видел сотни погибших горожан и не мог думать. Желание мстить угасло, желание жить тоже. Он уничтожил этот город, как и говорил Правителю, но не ощутил облегчения. Этим ничего не исправить, – Флэк понял очевидную истину только сейчас.

– Зачем? – обратился он к себе и не нашёл ответа. Бросив меч, Флэк отчаянно стирал с лица черную месть и ненависть, а она всё струилась и струилась. – Ториус! Помоги мне! Господи, неужели во мне не осталось ничего хорошего, ни капли любви?

Флэк посмотрел на свои черные, грязные руки и стал нервно, резкими быстрыми движениями стирать и с них черные пятна. А слезы всё текли и текли. Странник понял, что никто не поможет ему, никто не придет сюда, чтобы утешить его, чтобы простить. Слишком часто в последнее время товарищам приходилось нянчиться с ним, со взрослым, сильным Воином. «Хватит быть мальчишкой, обиженным на весь мир», – твердил себе Флэк. Он проговаривал в голове слова Ториуса о любви, вспоминал Вика с Даяной, рождение их дочери, рассказы Оливера о детстве и продолжал рыдать.

Горло пересохло и жгло от дыма, но Флэк не двигался с места. Сколько прошло времени, он не знал. Когда вокруг нельзя было разобрать ничего из-за дыма, из его глаз перестали литься черные слезы. Они превратились в обычные, прозрачные, соленые. Как и у всех людей. Тогда Флэк встал, взял свой меч и поплелся сквозь дымные улицы к реке. Он не помнил, где остановился и как выйти из этого места. В один момент забыл всё, потому что не хотел вспоминать. Значит, города больше нет. Нет убежища, нет грязи, нет ничего из того, что Флэк так ненавидел. И теперь ему этот убитый город казался родным и даже жалким. Как человек жалеет и подбирает раненую птицу, или изуродованного щенка, так и Флэк жалел свой город. Пусть он был ужасным, достойным быть уничтоженным, но Странник любил его. Да. Здесь, на этих улицах, укрытых трупами, как коврами, он понял, что совершил нечто страшное. Непростительное. И понял, что на самом деле любил этот город. Он понял всю бессмысленность своей ненависти. Если бы он умел любить и прощать раньше… Если бы. Но ничего уже не вернуть.

Он вышел к берегу реки, когда опускались сумерки. Если идти прямо по выжженному полю на другой стороне, то можно добраться до дома Даяны. Если Вик и Оливер спаслись, то могут быть там. Флэк нашел брошенную лодку на берегу, вытащил из неё мёртвого старика и переправился через темную реку. Ноги несли его вперед, меч тащился по земле, крепко зажатый в руке. Рана болела, глаза жгло, дышать было трудно. Но он шёл, уверенный в том, что Вик поймет его. Пусть не простит, но и не осудит.