Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

— Откуда ж я знаю. Не это важно, а наша миссия. Как же так получилось, что именно ты, чахлая, вялая, мелкая…

— На себя бы посмотрел.

Человечек вздрогнул, лицо его вытянулось, давая понять, что он с подобным отношением раньше не сталкивался.

— Я, — сообщил он напыщенным дрожащим голосом, — я — один из Двадцати восьми!

— Поздравляю, — изрекла Эм загробным голосом и отвернулась в поисках намека на разгадку места. Если этот какой-то по счету не знает, как ей попасть домой, то и интереса не представляет. А время идет. Она обратила внимание на яркую звезду, растворившуюся на горизонте за спиной, и почти сразу, перед ней, вдали, небо окрасилось в зеленоватый цвет, вероятно, от местного солнца. Эм настолько удивила картина, что она заметила шприц у человечка только после того, как он уколол ее в лопатку. Реакция была молниеносной: она стащила его на землю, сдавила коленями руку и горло и прошипела:

— Никаких опытов, понял?

Человечек захлопал глазами и радостно улыбнулся. Эм рассердила его реакция, и она надавила на горло сильнее, но вместо этого ощутила давление на своей шее и отпрянула.

— Нельзя другому боль причинять, — пояснил человечек. — Она к тебе вернется.

— Чертовщина какая-то, — прошептала Эми, поднялась и замоталась получше в тряпку, взятую с лежанки. Бок опять прострелило, и она накренилась, возвращаясь на валун. К еще большему ее изумлению, зеленое сияние солнца опять поблекло.

— У вас здесь дня, что ли, совсем не бывает?

Вместо ответа она услышала тихий смешок и повернулась, чтобы испепелить незнакомца взглядом.

— Бывает, — сдался человечек и сел обратно. — А ты, может, и сгодишься. Давай поправлю бок.

— Поправь себе что-нибудь, — простонала Эм, ища положение тела получше. — Ты мне объяснишь, что происходит, наконец?

— Твое примитивное сосудистое содержимое съехало, вот тебя и крючит.

— Если ты так же объяснишь мое появление здесь, то я в нем, пожалуй, не нуждаюсь.

— К твоей манере изъясняться еще привыкнуть надо. Ладно, давай пойдем другим путем, как учит нас Устав. Значит… Если бы я куда-то так провалился… — Он покусал ноготь на указательном пальце и подытожил: — Тут надо сначала начинать. А времени-то нет. Поедем, я по пути расскажу.

— Нет, — отрезала Эм ледяным тоном.

— Плохо. Тогда давай покороче. Давным-давно, во времена, когда Божественная Серафида правила не только в потоке, но и на суше, задолго до прихода Саэроса, древние изучили природу и разгадали великую тайну: на этом свете существовало нечто, что приносило всем безбрежное счастье и покой, но было оно заточено где-то в темных недрах и охранялось так, что никому нельзя было добраться до него…

— Ближе к делу.

— Не напирай. Это нечто назвали Татийе, что значит «свет, затмевающий звезды», и решили освободить от оков, но никому это было не под силу. Тогда появилось пророчество: в день, когда планеты встанут в определенный ряд, а светила сольются вместе, откроется коридор в другое измерение, откуда придет Избавитель - тот, кто сможет освободить Татийе и заполнить наши земли истинной благожелательностью.

— Я теряю терпение.

— Ты — Избавитель, — с горечью озвучил человечек очевидное. — Я жизнь свою положил на то, чтобы в этот Великий день призвать твое внутреннее содержимое и соединить с внешним, которое, к слову, было почти полностью разрушено. Теперь пора отправляться в путь.

Эм медленно повернула к незнакомцу голову, не веря своим ушам. Она ждала, что тот вот-вот расхохочется и раскроет свою дурацкую шутку, но вместо этого вперилась в его грустный серьезный взгляд.

— Черта с два, — произнесла она с нажимом.

— Это ты недоумеваешь? Я тоже недоумеваю еще больше раз. Возможно, я ошибся в чем-то и призвал не то содержимое… Но теперь уже поздно размышлять. Теперь пора действовать.

— Слушай, ты, — произнесла Эми, от злости растягивая слова, — я плевать хотела на весь этот бред. Я домой хочу, понимаешь? Призови меня обратно!

— Нельзя повышать голос, — ответил ей лысый человечек испуганно. — Ты сломаешь пространство…

— Я тебя сейчас сломаю! — закричала Эм в бешенстве и повалилась вперед: ее голову будто стянуло раскаленным обручем и сжало.

— Спокойно, спокойно, — пропел человечек, танцуя в воздухе пальцами, и девушке вскоре заметно полегчало. — Нельзя повышать голос, нельзя причинять боль, нельзя быть неблагожелательным и проявлять злобу, нельзя гневить Божественную Серафиду… Запоминаешь? ..

— Пошел к черту…

— Дай я поправлю, - он, не дожидаясь ответа, запустил пальцы в спину Эм по самую ладонь, отчего она выгнулась и взвизгнула. — Тише, нельзя повышать голос. Этот второй сосуд, что поменьше, съехал, теперь лучше?

— Пожалуйста, — заплакала Эми, вцепившись пальцами в липкую землю, и прижалась лбом к коленям, — пожалуйста, отпусти меня домой…

— Не могу, — отозвался человечек с искренним сочувствием и просиял. — Но Татийе, я уверен, все может. Он сможет вернуть тебя обратно, поэтому мы немедля отправимся в путь. Вот так.

— Ты не лжешь? — Эми приподнялась, чтобы изучить его лицо.

— Нельзя обманывать.