Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Эм, перебарывая отвращение, достала из банки упругое продолговатое нечто и поднесла ко рту. Фаоля (или фаоль?) оказалась безвкусной, чуть поскрипела на зубах и растаяла раньше, чем девушка сглотнула. Почти сразу Эм ощутила прилив энергии, такой сильный, что, казалось, ей по силам и горы свернуть.

— Неплохо, — призналась она с воодушевлением. — А этот треугольник как работает? Почему я тебя понимаю с ним?

Человечек похрюкал, оценив ее шутку, догадался, что она и правда не понимает, и лицо его приобрело «снисходительное» выражение, которое нередко посещало Геральта в начале общения с Эм.

— Разве ты не видишь?

— Что?

— Потоки, — он обвел руками вокруг себя. — Все в потоках. Ты не видишь? Нет? Я могу сдвинуть свое внешнее содержимое, а внутреннее останется. Смотри.

Он уставился на свою руку, поднял ее, при этом продолжая разглядывать опустевшее пространство. Настала очередь Эми посмотреть снисходительно.

— Бред какой-то, — выдавила она наконец. С другой стороны, некоторое представление о потоках она имела благодаря старцу и его лагерю. Ей стало интересно, работают ли тут Знаки? Эм сосредоточилась, оттопырила пальцы и в следующую секунду из руки хлынул поток огня, такой мощный, что она опалила лицо и вывалилась из лодки назад.

— Беда, беда! — захрипел человечек, спрыгнул и быстро погасил огонь. Под влиянием танцующих пальцев выжженная трава восстанавливалась, и Эм это удивило еще сильнее. — Больше никогда, — процедил он, — никогда так не делай. Разве что… Никогда, пока не доберемся до недр. Поняла?

— Дидо…

Человечек повернулся, посмотрел туда же, куда и Эм, и замер. Перед ними, возле большого фиолетового кустарника с пружинистыми выростами на концах, стоял великолепный конь. Его мощные ноги, лоснящаяся грива и умные глаза цвета родного неба, напомнили Эми о Лихо, питомце Рупа. Восхищенная, она чуть подалась вперед, протянула руку, но конь, фыркнув, отпрянул и скрылся.

— Поехали, — позвал ее Дидо, залезая в лодку.

Эм постояла еще немного и присоединилась к человечку. Лодка тронулась.

— Надо же, не думал, что мне удастся когда-нибудь увидеть настоящего гестура…

— Это — конь, — поправила его Эм. — Жаль, что мы его испугали.

— Это — гестур. И гестуры ничего не боятся. Считается, что Татийе создал их первыми, по образу и подобию. Они чисты, мудры, благожелательны. Но обходят остальных стороной. Не ты его напугала, его отвратила твоя нечистота.

— Я добрая и хорошая! — возмутилась Эм чуть громче, чем положено, и быстро понизила голос: — Я — чистая.

— Можешь внушать себе что угодно, но правда-то все равно отлична.

— Может, его оттолкнула твоя нечистота?

Дидо поднял плечи, заерзал и отвернулся.

— Ты сваливаешь свою нечистоту на других. Больше с тобой я говорить не желаю.

Дидо на самом деле весь утомительно длинный день молчал, не реагировал на ее вопросы и возгласы. Когда же оранжевое солнце слилось с закатом, он остановил лодку, опустил голову и принялся расхаживать по траве. Эм первое время ходила за ним гуськом, но вскоре плюнула и села поодаль.

— Здесь, — сообщил человечек и лег. Эм так устала, что даже не стала спорить, просто растянулась рядом на мягком травяном покрове.

Темнело. Светло-бирюзовое небо стало желтоватым, оранжевым, багрово-красным, потом синим, фиолетовым и почти черным, с мириадами ярких точек. Эм одновременно наблюдала и за небом, и за травой, которая потихоньку оплетала ее тело, грела. И тогда она позволила себе вспомнить дом, тепло, заполнявшее ее рядом с Геральтом, родные желтые глаза. Как он был с ней, как он говорил, двигался. Погрузившись в воспоминания, она почти ощутила прикосновение небритой щеки к своей, широкую ладонь на груди, плече, теплое дыхание на шее, и тоска защемила ей сердце. Вспомнилось Эм также и то, как она измывалась над останками Гидеона, не дала ему спокойно уйти, мучила, выкручивала и пыталась вернуть.

Резким движением она разорвала тонкую травяную паутину, перекатилась на бок, поджала колени и горько расплакалась.

Геральт, смертельно уставший, поднялся по ступеням на крыльцо, навалился на дверь и зашел в трактир. Вслед за ним зашел и другой человек, которого он тянул за собой, как корову. Быстрым взглядом он оценил обстановку, пихнул своего спутника на красивую резную скамью и повернулся к трактирщику.

— Уходите, — приказал хозяин. — Это дорогое место для приличных людей. Как вас впустили? .. Нам не нужны неприятности…

— Я устал это слышать, — проговорил Геральт медленно и зловеще. — У меня есть деньги. И если тебе не нужны неприятности, принеси еды. И еще что-нибудь, что не надо особо жевать. Побыстрее.

Трактирщик с брезгливым лицом вперился в необычные желтые глаза, но не выдержал и пошел исполнять заказ. Геральт же присел напротив своего путника, скрытого капюшоном, и принялся ждать.