Саги огненных птиц

– Я того не знаю. Но, видимо, приходил, – неспешно подтвердил Агни. – Ольгир не придумал бы такое сказать тебе, играя с твоим духом, если бы его не надоумили. Но, видишь ли, – он потёр широкую переносицу, – наш конунг воротит то, что ему взбредёт. Он прекрасно понимает, что это сходит ему с рук.

– Почему же это должно сходить ему с рук?

– Он сын Арна Крестителя.

– Сын, но не сам Креститель!

– Верно.

– Тогда что же? – У Ингрид от негодования спёрло дыхание.

– Слово конунга закон. Оно имеет больше веса, чем все прочие голоса.

– Ты ярл! У тебя есть хирд. Ты должен показать ему его ошибки. Обвинить его!

– Я не смогу сейчас в чём-то обвинить его. Могу лишь поспорить или подсказать. А на суде из-за развода, если такой и состоится, за него заступятся, уж поверь мне.

– А ты заступись за меня. Я же дочь твоего старого друга.

– Этого будет мало. А тебе, госпожа, я бы посоветовал не требовать развода. Ни сейчас, ни после. Моего слова будет мало, как я уже сказал. Потребуется слово твоего отца. И я не уверен, что ты услышишь его. Если тебе дорог твой родич, лучше терпи и помалкивай, не вынося ничего на люди. Ольгиру не составит труда заставить твоего отца замолчать. Навсегда.

Агни повернул назад, уверенно шагая теперь в сторону дома. Ингрид обдумывала сказанное. Сияние черепа Имира постепенно сходило на нет.

– Почему ты решила доверять мне? – вдруг спросил он.

– Я не доверяю тебе, ярл.

– Доверяешь, иначе ничего бы не сказала.

– Я слышала, что ты постоянно споришь с Ольгиром, и мне показалось, что он боится тебя. И Старого Лиса. Ситрик предупреждал меня о нём.

– А если я расскажу твоему мужу о том, что ты пришла ко мне, прося заступиться за тебя при разводе? – Голос Агни был серьёзен и звучал гулко, как полое дерево, в которое бьёт гроза.

– Моя жизнь не стала бы после этого ещё хуже.

– Ошибаешься, госпожа.

– Неволя хуже смерти.

Ингрид замолчала, надеясь, что не сболтнула лишнего.

– Почему ты подарил мне нож? – наконец спросила она, когда они уже подходили к двору. Под ногами, точно в лесу, хрустели разбросанные дубовые листья.

– Потому что я увидел, что у тебя его нет.

– Только ли потому?

Агни не отвечал, и Ингрид большего не могла требовать от него.

– Может, ещё пригодится, – задумчиво произнёс воевода. Лицо его, как и прежде, было непроницаемо, но и на Ингрид была та же бесчувственная маска, с какой она покидала двор Большого дома.

Они вернулись, когда солнце село, оставив вместо себя тусклый свет. Агни направился к своему привычному месту, но тут Ингрид негромко окликнула его, касаясь могучего плеча.

– Чего ещё? – не оборачиваясь, пробубнил ярл. Разговоры уже изрядно утомили его, ведь не для того он шёл на свадьбу.

– Посмотри внимательно, Агни. Твой сын пропал. – Ингрид была довольна тем, что оставила эти слова припасёнными напоследок.

Тормунд и Улль Волосатый ускорили шаг, на всякий случай пустив Гарди идти посередине. Все остатки пива разом вылетели из голов. Снова раздался краткий шум и тут же смолк. Мужчины вперили глаза в темноту. Кто-то неуловимый двигался вместе с ними, прячась меж больших камней и раскидистых папоротников.

За спинами хрустнула ветка. Вскрикнула громко ночная птица так, что ноги похолодели. Гарди вложил стрелу в тетиву. Раздался тихий щелчок.

– Прибавьте шагу! – скомандовал Тормунд.

– Тролль меня побери, вот это мы волка испугались, как дети малые.

Просветы меж деревьев ширились, и сквозь кроны уже можно было различить облака, застлавшие звёздное небо да луну, подслеповато проглядывающую сквозь вечернюю хмарь.

Вскоре лес остался позади. Гарди и Волосатый вышли в поле, тревожно посмеиваясь. На открытом пространстве всяко спокойнее. Может, зверь и вовсе испугается и не будет выходить на лунный свет.

– Эй, хромой, давай-ка уже резвее! – нетерпеливо окликнул Улль.

Тормунд, еле поспевая, тащился позади, с трудом переставляя правую ногу.

– Я тебе что, девица, чтобы ты меня так поторапливал? – громко проворчал он.

– Тебе ещё мои рубахи стирать, подруга! – Улль захохотал, и Гарди засмеялся следом.

Они медленно пошли в сторону Онаскана, оглядываясь и ожидая Тормунда. Гарди щурился, всматриваясь в темноту леса. Кто-то мерещился позади бывшего воина, непрерывно следующий за ними.

– Улль, гляди, там справа!

Но не успел Волосатый вскинуть лук, как, судя по еле слышимым звукам, кто-то сорвался на бег и теперь стремительно приближался…

– Гарди! – выкрикнули мужчины. – Беги!

Гарди застыл, и Улль, тратя драгоценное время, толкнул его в плечо, заставляя пошевелиться. Гарди споткнулся и тут же ринулся к ближайшей ферме, крича во весь дух:

– Волк! Волк!!!

Зверь появился внезапно. Улль подскочил ближе, прицелился. Дрогнула теперь уже уставшая после тренировочных забав рука, и наконечник вгрызся в землю совсем рядом со стремительным звериным телом.

Улль не успел толком рассмотреть волка, но в темноте тот показался огромным, как сам Фенрир. Глаза его горели ледяным огнём, отражая свет серебряной луны.