Саги огненных птиц

Как и сказала кухарка, Ольгир пришёл к ночи, уставший и осунувшийся. Он и так был тонок, как щепа, и походная невзрачная одежда висела на нём мешком. Он не обратил никакого внимания на служанок, собирающих по столам оставленную посуду, лишь поздоровался с домашней стражей, что сидела на лавках, доедая овощи. Хлин проскользнула мимо него, как бы случайно задевая своей рукой его пальцы, и тогда только Ольгир ухмыльнулся, заметив её. Ингрид сделала вид, что не увидела этот жест. Она по-прежнему тянула нитку, и изрядно скрутки легло уже на тонкое тельце веретена.

Ольгир отыскал кувшин с водой и теперь жадно пил, стискивая наполненную кружку дрожащими руками. Вскоре в Большой дом вошёл и Рыжебородый. Ингрид покосилась на хускарла. Несмотря на все предостережения кухарки и Хлин, ей стало интересно, куда уходили мужчины. Пока что она не знала, как это выяснить. Может, Ситрику что-то ведомо? Но Вигго не даст ей встретиться с послушником…

Ольгир опустился на своё место, и Хлин тут же поднесла ему припасённый ужин. Ольгир жадно набросился на еду.

– Ты необычайно тиха сегодня, Ингрид, – проговорил он, быстро проглатывая куски, почти не жуя. – Я тебя даже не признал сначала.

Ингрид смолчала, лишь подняла взор на молодого конунга. Ольгир недобро улыбнулся. Сколько зла было спрятано за скалами его слов? Ингрид встала из-за стола, собрала своё прядение и вышла во двор. Хлин последовала за ней.

– Я справлюсь сама, Хлин, – негромко, но властно произнесла Ингрид поспешившей следом служанке. – Оставь меня одну.

Хлин испуганно округлила глаза и послушно вернулась обратно в зал. Во дворе Ингрид сторожили другие очи – Вигго. Но её и это устроило сейчас, лишь бы не видеть ненавистный взор и стан Ольгира. Ингрид уселась на лавку у дома, где висели шкуры, пристроила кудель, закрутила веретено, вытягивая нить и вплетая в неё запахи неба, города и моря. Кругом суетились слуги, пели и громко разговаривали люди из домашней стражи. Обсуждали сплетни пуще женщин – те хотя бы голос понижали и прятали рты за ладонями, прежде чем рассказать, что у кого приключилось постыдного.

На заходной стороне выпустило кровь небо, поднималась луна, лишённая кусочка своей сияющей плоти. Убывала старая. Ингрид покачала головой. Сколько дней уж минуло с тех пор, как Ольгир украл её у отца, а она всё не примирилась с новой жизнью, продолжая жить старыми мыслями. Всё ждала, что вырвется из клетки да убежит, вернётся к отцу.

Но ведь за ней погонятся…

Её убьют, только она исполнит волю богов, и старик Хаук останется один в этом мире. Ингрид знала, что отец до сих пор молился перед богами за Магнуса и Ингвара, которые так давно покинули переправу, тогда как ей самой проще было считать, что братья её погибли. Пали в боях или утонули в холодном море. Скончались от болезней или были убиты завистниками… У Ингрид задрожали пальцы, лишь подумала она о том, что Хаук теперь молится перед богами и за неё тоже.

Нитка вышла слишком тонкая. Непроизвольно дёрнулась рука, и скрутка оборвалась. Ингрид отложила веретено прочь и опустила голову, склонилась, зарывшись руками в густые волосы.

Она вернулась в дом, когда почти все, кроме стражи, уже спали. Бросила веретено на стол, уверенная, что о нём позаботится Хлин, и поднялась наверх. Ингрид решила пройти в свои прежние покои, чтобы не ложиться рядом с Ольгиром, однако те оказались заняты. На кровати спала Тила, а рядом с ней на полу лежали две служанки. Одна спала, а другая тут же подняла взгляд на приоткрывшуюся дверь. Ингрид отпрянула, со скрипом снова запирая покои. Она и не знала, что раньше эта комната принадлежала Тиле и Лейву, и теперь надеялась, что в темноте служанка не узнала её.

Помявшись немного, Ингрид решила спуститься вниз и лечь со всеми, но дверь соседних покоев распахнулась, и в проёме показался Ольгир. Он взял застывшую жену за руку и потянул за собой в комнату, увлекая в рыжий полумрак.

– С веретеном в руках ты так была похожа на богиню, прядущую судьбы, – проговорил он, крепче сжимая её ладонь.

– Вот только ты совершенно не походишь на её мужа, кузнец несчастий, – колко ответила она.

Ольгир коротко рассмеялся. Он прильнул к Ингрид и нежно поцеловал её, но она сжалась, застыла, точно ожидала удара по лицу. Ольгир притянул её ближе, заключая в объятия, и руки его тугими веревками опутали тело Ингрид.

– Долго же ты не шла ко мне, – проговорил он, чуть отстранившись. – Снова потерялась в городе, троллья принцесса?

Ингрид не ответила. Она скользнула руками по плечам Ольгира и отбросила за спину его волосы, точно была в этом жесте какая-то любовность, но ей интересно было посмотреть, что стало с теми ранами, что она нанесла несколько ночей назад. Ольгир прильнул к её шее, целуя, и Ингрид, легонько повернула его плечо к свету жировой лампы, пока он был податлив и мягок.

Никаких следов ран. Кожа оказалась чиста.

У Ингрид похолодели ноги – она не видела такого прежде. Страх проник в её сердце. Ольгир продолжал ласкать, снова отдаваясь чувствам без остатка и теряя всякую бдительность.