Саймон Фейтер. Каменные глаза

Флинт откинулся на спинку скамьи, почёсывая бровь, а нить подпрыгнула и сама проскользнула в игольное ушко. Плащ поднялся на несколько дюймов над столом, к нему тут же подлетели застёжка и кожаный квадрат, и золотая игла начала пришивать на место карман А1. Флинт сидел, прислонившись к спинке скамьи и небрежно обхватив колено.

– Проблему представляет ткань, – объяснял он, как будто мы понимали, о чём идёт речь. – Для этих карманов не подойдёт никакая другая кожа. Будьте уверены. Также у ремесленника должно быть особое намерение, которое необходимо направить на ткань во время шитья, и до этих пор оно было известно лишь мне. Вы можете подумать, будто намерение заключается в том, чтобы связать камни, соединить сломанное или проявить силу того, что находится внутри, но это не так.

Видишь ли, Саймон, плащ является продолжением тебя. Твоей кожи, твоего тела и твоей души. Когда кровавый камень кладут в карман, это всё равно как если бы его положили внутрь тебя. Когда в действие приводят застёжку, она не делает с камнем ничего. Она лишь фокусирует внимание твоей души на особом аспекте магического поля, с которым объединён камень.

– Ну да, – пробормотал я, ничего не понимая.

Флинт улыбнулся.

– Думаю, пока достаточно информации. Пока карманы пришиваются, я покажу вам остальную часть моего прекрасного города.

Флинт направился к двери, а шитьё продолжалось: золотая игла так и мелькала туда-сюда.

– Она сможет шить сама? – с сомнением спросила Тесса.

Флинт открыл дверь и указал на свою голову.

– Ничто здесь не происходит само, Тесса.

После этого Флинт показал нам маленькую кузницу с горном и наковальней. На стене висело сверкающее оружие, такое же изысканное, как и Килантус. Дрейка в особенности заинтересовал большой посох с квадратной рукояткой, кривой саблей с одной стороны и ромбовидной железной дубинкой – с другой.

– Гунганакель! – воскликнул он, проводя пальцами по рукоятке.

– Будь здоров, – ответил я.

– Традиционный боевой посох минотавров, – одобрительно заметил Флинт. – У меня он на втором месте после «Кровавого кинжала».

– Что? – прошептал Дрейк. – Вы сделали гунганакель Годлока Каменной Руки? Который уничтожил тысячу врагов в битве Южного Рассвета? Но это известный клинок. Его сделал минотавр Драклар, мастер из Виклифа. Это все знают.

Флинт помахал пальцем в воздухе.

– Я сделал «Кровавый кинжал». Драклар нашёл его на своём верстаке с привязанной к рукояти запиской «Для Годлока Каменной Руки. Выдайте за своё оружие и доставьте как можно скорее. Подпись – создатель. Записку сожгите».

Многие знаменитые ремесленники получали такие записки от меня и выполняли просьбу. А почему бы и нет? Солидное и незаслуженное вознаграждение вполне способно смягчить возмущение по поводу того, что я создал нечто лучшее, чем они, тайком и без разрешения проник в их мастерские и использовал их как мальчиков на побегушках. Конечно, мастерское исполнение оружия не испортило их репутацию.

Когда Флинт закончил, Дрейк по-прежнему с нежностью поглаживал посох, и в его глазах сверкал огонь, которого я прежде никогда не видел. Если бы я не знал Дрейка, то подумал бы, что это жажда крови, которой так известны минотавры. Секунду спустя он покачал головой, как будто направляя мысли в привычное русло. Потом он отошёл в сторону и молча вышел из комнаты.

После этого Флинт показал нам библиотеку. Она впечатлила Дрейка ещё больше оружейной мастерской. Он перебегал из одного конца комнаты в другой, как ребёнок в магазине игрушек, и восклицал: «Теории беспорядочного неба» Бинготтаботтома! Не знал, что есть ещё копии» и «Святые жабры! «Несчастливые и невероятные проклятия» Маквака. Я бы отдал бочку рыбы, чтобы её прочесть!»

Когда Дрейк совершенно обезумел, мы перешли в следующее здание, оказавшееся художественной мастерской. Там находилось множество картин и скульптур, некоторые из них были покрыты льняными скатертями. Здесь мы провели меньше всего времени, и хотя Флинт позволил нам осмотреть работы в открытом доступе – скульптуру его вымышленного сына и изысканное изображение долины, выполненное маслом, – он оказался очень сдержанным хозяином и даже шлёпнул Тессу по руке, когда она попыталась приподнять край ткани и заглянуть под неё.

У двери последнего здания Флинт остановился и объявил, что на этом осмотр будет завершён. Снаружи строение казалось меньше остальных. Оно было больше похоже на сарай. Флинт распахнул дверь и впустил меня первым. Комната оказалась пуста, но в ней было семь дверей, по две в каждой стене, не считая той, через которую мы только что вошли – она была одна.

Странно, но двери разительно отличались друг от друга. Они были разного размера, разного цвета и сделаны из разных материалов. Две двери были абсолютно обычные. Третья была из тёмного, почти чёрного, натёртого маслом дерева, четвёртая – огромная и грубая, похожая на дверь амбара. Две последние двери были ярко окрашены и отделаны резьбой: одна – фиолетовая, а вторая – ослепительно-белая.

Когда остальные вошли в маленькую комнатку, Флинт откашлялся.