Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

– Вы, Хантингдон, по сигналу горна в семь часов утра нападете на западные ворота всеми своими силами, используя три башни для лучников и таран. Стена там растрескалась внизу, и вам удастся проломить ее как следует и повести приступ, создавая суматоху и грохот, чтобы убедить неприятеля, что именно здесь я пытаюсь ворваться в город всеми имеющимися у нас силами. Таким образом вы вызовете их стрельбу на себя. Сделать это будет не так уж трудно, потому что наиболее бдительно они охраняют именно западные ворота. Двенадцать человек проберутся по моему подкопу в пять утра, чтобы проделать выход на поверхность в городе. Когда прозвучит сигнал горна и среди горожан возникнет беспокойство из-за внезапного приступа, который начнет Хантингдон, эти двенадцать должны будут стремительным броском достичь южных ворот и открыть их. Вы, Мэлвэллет, и Вы, Монтлис, пойдете в это время в атаку и проникните в город. Дела хватит всем, но самая большая часть гарнизона неприятеля набросится на Холланда. Ваша задача, Мэлвэллет, будет тогда состоять в том, чтобы конница пробилась через город на запад и помогла Холланду. Монтлис должен будет продвигаться вперед, к центру города, к замку. Я буду при этом с вами.

Саймон устремил острый взгляд на сидящих вокруг него капитанов и после небольшой паузы спросил:

– Вы все поняли?

– Да, – кивнул Хантингдон.

– Неплохо задумано, – вздохнул Алан.

– Одно только неясно… – начал Мэлвэллет.

– Что же? – в упор взглянул на него Саймон.

– Свою собственную задачу я понял, потому как чего тут не понять – детские игрушки. А вот какую партию играете вы, сэр?

– Я возглавлю тех, кто войдет в город через подкоп. Я иду с ними двенадцатым, – спокойно и деловито сказал Саймон.

В ответ раздались возгласы протеста.

– Вы избрали для себя самую трудную задачу! – заявил Хантингдон.

– Нет, Саймон, так не годится, – мягко возразил Алан.

– Во всяком случае, вы должны взять меня с собой! – воскликнул Джеффри.

– Нет! – веско прозвучало в ответ одно лишь слово, равносильное приказу прекратить обсуждение. – Все будет так, как я сказал.

– Но Саймон! – импульсивно вскинул руки Джеффри. – Что будет, если тебя убьют?

– Тогда командование примешь на себя ты. Но меня не убьют.

Хантингдон хлопнул себя по колену:

– Бьювэллет, давай, в самом деле, поменяемся местами: ты займешь мое, а я – твое, в самом деле…

– Довольно, Холланд. Что я сказал, то сказал.

Алан встал, потягиваясь, как кот. Его глаза казались еще наивнее, чем раньше, а поза – еще ленивее.

– Саймон, во имя той дружбы, что связывает меня и тебя, возложи свою задачу на меня.

Саймон поднялся из-за стола, подошел к Алану и положил свои руки ему на плечи.

– Ты так и остался любвеобильным мальчишкой. Послушаюсь тебя – и быть нам битыми. Ограничься выполнением моих приказов.

Алан схватил Саймона за руку:

– Умоляю тебя!

– И я, – решительно шагнул к Саймону Джеффри и полошил руку ему на плечо. – Послушай, брат, твоя задача сопряжена со слишком большой опасностью. Ты нужнее для других дел, и если ты погибнешь, нас могут разгромить вдребезги.

Саймон упрямо нагнул голову:

– Ты должен будешь встретить меня в воротах Бельреми, Джеффри. Вот тебе моя рука.

Мэлвэллет крепко сжал руку Саймона.

– Саймон, если так случится, что они убьют тебя на пути к порогам, в Бельреми не останется ни одного квартала, клянусь.

В глазах Саймона вспыхнул огонь.

– Бьювэллет не останавливается на полпути, Джеффри. Теперь слушай меня – и довольно сетований. Скрытно и тихо расположись за вон тем частоколом, жди, пока не распахнутся ворота и мост не опустится вниз. Тогда стремительно врывайся на мост и дальше – в ворота. Проследи, чтобы в нашем лагере не было заметно никакого движения. Этого следует избегать. Сам поведешь авангард, Алан пусть сопровождает тебя. Постарайся подойти к городу и ворваться в него как можно быстрее, Джеффри, так как мне может очень понадобиться твоя своевременная помощь.

– Клянусь Богом, – воскликнул Мэлвэллет, – если я не подоспею вовремя, будь я навсегда проклят!

Затем Саймон обратился сразу ко всем своим капитанам:

– И еще – всем передайте мой приказ: если кто-то из наших в бою сразит женщину или ребенка или причинит где б то ни было и кому бы то ни было несправедливую обиду, я лишу его жизни и медлить с этим не стану. И никаких поджогов и грабежей. Порядок и рыцарское благородство! Вы поняли?

– Да.

– Это все. Удачи вам, Хантингдон. Не смею вас больше задерживать.

Юный граф пожал руку Саймона и улыбнулся:

– Мы встретимся в Бельреми, Бьювэллет. Господь да хранит вас.

– И вас, – Саймон пристальным взглядом проводил выходящего из шатра Хантингдона и затем обернулся к двум свои друзьям. Его взгляд и голос потеплели: – Если это будет моя последняя битва, мои владения отойдут королю согласно моей воле. – Он поднял со стола лист пергамента с печатью. – Мое состояние я поровну делю между вами, кроме той части, которую я завещаю моему маршалу Морису Гаунтри и другим моим людям. Я оставляю этот пакет у Бернарда Талмэйна. Кто из вас позаботится о Седрике и Эдмунде ради меня?