Сайонара

Меня охватила паника. Я ничего не имел против бандитских планов относительно Юдзи, но Мэри! Этим парням проще вырубить ее, чем слушать ее испуганные крики. Трое бандитов сидели в тестостероновом ступоре – отбросы общества, средоточие всех его болячек. Кензи – накачанный наркотиками тип с двойными Y-хромосомами. – однажды бросил своего ротвейлера в ванную, а затем опустил туда же включенный тостер. Агония Трикси оказалась такой забавной, что Кензи тут же отправился на поиски других собак. А Синго и Тору чуть не задушили друг друга в своей квартире на первом этаже – они сжимали и давили, пока не округлились белки глаз. Даже на публике они не могли остановиться, под столом до волдырей сжигая кожу на руках друг друга.

Пока жертва и хищники обменивались приветствиями, я спрятался в темном углу бара. Затем Юдзи сел, и они принялись беседовать, намеренно игнорируя Мэри.

Стрелки часов двигались вперед. Солдаты Люцифера раз за разом заталкивали монетки в сто йен в щель музыкального автомата, снова и снова вызывая оттуда дух тяжелого металла. Мэри пила коктейль за коктейлем, чтобы задушить ростки уныния, пробивавшиеся в душе, и унижение от того, что с ней обращались, как с надувной куклой. Как только Мэри удастся нащупать вход в гиперпространство, она никогда больше не будет тосковать. Прорыв в гиперпространство уничтожит все сорняки скуки, но до той поры я мог лишь сочувственно наблюдать за ее страданиями.

В своем эгоцентризме Юдзи ничего не замечал, а друзья терпели его болтовню, пуская слюни в предвкушении того, как будут его убивать. Их подмигивания и посапывания участились, когда толпа посетителей начала редеть. Я разобрал этот примитивный код – они нападут на Юдзи, как только бар покинет последний клиент. Люди уходили, и шесть желтых глаз все чаще устремлялись к упрямой, неподвижной фигуре в углу. Ко мне.

Фигура в углу тоже не сводила с них глаз. Когда троица головорезов поняла, что я не собираюсь уходить, бандиты разозлились. Они не смели нарушить приказ Ямагавы-сан. Персонал бара также волновался – чем скорее головорезы сделают свое черное дело, тем скорее они подотрут кровь и отправятся по домам. Однако я не стану первой костяшкой, вслед за которой начнет рушиться сооружение из множества костяшек домино. Только не я. За два часа, пока я сидел в потемках, в голове моей родился план. Теперь все зависело от мочевого пузыря Мэри.

Я исследовал ее мочевыводяшую систему. За сегодняшний вечер она дважды ходила в туалет: первый раз в 21.46 и второй раз перед встречей с Юдзи в 00.59. Когда на часах было 03.04, нежная упругая подушка ее мочевого пузыря снова набухла, но тело не отвечало на призыв. Молекулы фильтровались сквозь плазму. Разрозненные фрагменты гемоглобина и аспирин пятимесячной давности просачивались через витые канальцы. Как на иголках, я сидел и ждал, услышит ли Мэри зов своего тела до того, как терпение бандитов истощится.

Я вздохнул с облегчением, когда мечтательный настрой Мэри разбился, заставив ее переключиться на нужды организма и вспомнить о том, как давно она хочет в туалет. Она встала и, покачиваясь, направилась через бар в узкий коридор, который вел к женскому туалету. Я последовал за ней. Дверь была открыта. Я закрыл ее. Затем я изо всех сил повис на ручке.

Тем временем в баре негодование Тору достигло предела. Последний посетитель удалился восвояси, подальше от греха. Тору поднялся и размахнулся – татуированная рука взлетела, словно коса, сметая со стола пепельницы и пустые стаканы. Кровь ударила бандиту в лицо, когда он с размаху опустил кулак на лицо Юдзи.

– Предатель.

Персонал бара смотрел, как Юдзи съезжает вниз, и морщился от звуков, похожих на вколачивание гвоздей в дерево. Юдзи кашлял кровью. Синго и Кензи с искаженными лицами били его по ребрам. От каждого удара Юдзи дергался, словно пораженный током.

– Где…

Удар.

– …ты…

Удар.

– …спрятал их?

Сумасшедший смех вырвался из залитого кровью горла Юдзи.

– У Мэри… Держите Мэри.

Безмятежно освободив мочевой пузырь, Мэри направилась к двери туалета. Несмотря на малую мышечную массу и опьянение, она могла нажать на ручку двери с силой, равной 103,1 ньютона, а паника увеличила этот показатель до твердых 312 ньютонов. Я оперся о косяк и потянул дверь на себя. В баре избиение на время прекратилось. Тору склонился над Юдзи.

– Что ты сказал?

– У Мэри… Хватайте ее!

Сердце мое часто забилось. К счастью, глотку Юдзи забили кровь и слизь, поэтому бандиты ничего не расслышали. Юдзи выпустил еще один фонтанчик кровавого смеха. Тору дал ему пощечину. Бандиты поставили Юдзи на ноги и, скрутив за спиной руки, повели к заднему выходу из клуба. Персонал бара кланялся и желал окровавленной процессии приятного пути.

А мы с Мэри продолжали сражаться за дверь. Мэри орала:

– Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!

И так целых семь раз, пока, наконец, не сдалась.

Я вернулся в бар. Бармен, подбиравший осколки, подпрыгнул, когда я прошмыгнул мимо, мои кроссовки оставляли на полу отпечатки, смешиваясь с брызгами крови Юдзи.