Сахар со стеклом

Едва переступив порог своего нового дома, я поняла, что Алексей вернулся. Его голос доносился из кухни, а у меня немели ноги. Но я же не могу просто взять и уйти к себе. Нужно поздороваться с Виктором. Он прекрасный отчим — добрый и внимательный, он любит маму.

— Привет, — здороваюсь сразу со всеми, пытаясь быть милой и приветливой, но внутри начинает скручиваться узел.

— Здравствуй, Янка, — лучится доброй улыбкой Виктор. — Рады видеть тебя. Теперь все, наконец, дома.

Отчим приобнимает меня и целует в макушку. Тёплый отеческий жест. А вот Шевцов-младший ограничивается лишь кивком и холодным взглядом.

Виктор усаживает нас с мамой за стол и сам ставит чашки с горячим чаем, ближе подвигает тарелку с пирогами. По закону вежливости я, наверное, должна спросить у Алексея, как он себя чувствует, но язык просто присох к нёбу и омертвел. Я даже глаза на него поднять не могу, и просто пялюсь на крепкие мужские запястья, одно из которых перетянуто красным шнурком. Длинные пальцы небрежно обхватывают кружку, а у меня в памяти всплывает, как судорожно они сжимались на моей спине, сминая одежду. Щёки начинают гореть от воспоминаний тех недолгих минут, а в груди разверзается пропасть. Почему? Почему я должна была влюбиться в этого чёрствого и бездушного парня? Такого идеального внешне и такого непонятного внутри?

Вопросы без ответов. Хочу к себе, хочу сбежать и не видеть его. Осталось потерпеть всего ничего — одну четверть. И я уеду, постараюсь выбросить из головы того, кто причиняет боль одним только своим присутствием.

Но потерпеть одну четверть оказалось не так просто. Не одну четверть, а целую четверть! Я не думала, что можно так страдать из-за безответных чувств. Саша Терентьев теперь казался мелочью, глупой, не заслуживающей внимания, мечтой. Да и не мечтой вовсе, а так…

Дома с Лексом мы почти не пересекались, а вот в школе… Постоянная дрожь внутри, бесконечное ожидание его презрительного взгляда или его улыбки, адресованной не мне. Иногда я оборачивалась и ловила на себе его взгляды. И тогда всё становилось ещё хуже: уши закладывало ватой, а в горле становился ком. И не дай Бог в этот момент мне было оказаться у доски.

И самое печальное, что я не могла этим ни с кем поделиться. Единственная, кто мог бы понять — Аня, но она была полностью погружена в предстоящие экзамены и поступление. Да и сама зациклилась на каки-то семейных проблемах. А каких именно, я — просто ужасная подруга, даже не поинтересовалась, погружённая в свои мысли. Постоянно твердила себе, что тоже должна быть озабоченна именно экзаменами, но сердце шептало другое, постоянно отвлекая.

Так пролетел апрель, подошёл к концу май. Отзвенел Последний звонок, сообщая о том, что за парты мы в школе больше не сядем. И начались экзамены. Мама пыталась кормить меня витаминами и БАДами, улучшающими мозговую деятельность, списывая мою апатию на стресс от экзаменов. А ещё началась подготовка к выпускному. Почти каждый день, кроме тех, в которые проводились обязательные экзамены. На этих репетициях мы пели песни, говорили заученные проникновенные слова, а также разучивали вальс. И последнее было самым сложным. Наш классный руководитель распределил пары как посчитал нужным. Мне достался Максим Ларинцев, и я была этому безумно рада. Мало того, что вести в танце, как некоторым одноклассницам, мне не пришлось, так и ещё любой косяк в шагах будет незаметен, потому что такой уверенный партнёр придержит, где надо.

Но трудность состояла в тех нескольких шагах и легкой летящей поддержке, когда мы по рисунку танца менялись партнёрами. Тут моим партнёром оказывался Шевцов. Это было волнительно и ужасно одновременно.

Мои ноги тот час же деревенели, а в спине словно появлялся кол. Ладони противно потели, отчего было жутко стыдно. Я старалась не смотреть на него, но в поддержке нужно было упираться руками в плечи партнёра, и тут уж голову не вывернешь и на ноги не посмотришь.

В одну из репетиций я даже услышала обидное:

— Блин, бестолочь, оставь завтра дома ласты и надень ноги.

Сдержать слёзы было очень трудно, но я справилась. Разозлилась сама на себя. Как можно быть такой бесхребетной дурой? Почему я не могу выдать в ответ что-то эдакое язвительное. Ему, наверное, неприятно со мной танцевать, даже вон челюсти сжимает от отвращения каждый раз, когда прикасается ко мне.

Но ответ я знала, почему каждый раз проглатываю язык, засовываю его поглубже. Потому что это мой сводный брат. И не будь я влюблена в него, всё равно бы смолчала.

***

И вот настал день икс. Экзамены сданы успешно, результаты зачисления ждать ещё месяц. Мама счастлива. Она без умолку щебечет, восторженно расправляя складки моего дорогущего платья цвета шампанского. А что я? Я сморю в зеркало, пытаясь найти в отражении прекрасной девушки хоть намёк на радость. Вчера в Инсте школы прошёл слух, что Шевцов и Ряполова снова вместе. И сегодня весь выпускной вечер я буду наблюдать это и раз за разом сгорать изнутри.

Глава 57

Лекс.