Сахар со стеклом

Ряполова кошачьей походкой подходит, широко улыбаясь, и пробежав ноготками по моей шее, наклоняет к себе. Не особо хочу, но целую её, как раз, когда бестолочь вплывает в своём сливочном облаке в зал. Сначала замирает на пороге, глядя в оба на нас с Иркой, и тогда я притягиваю Ряполову к себе, проталкивая язык ей поглубже в глотку. Не сразу понимаю, что при этом смотрю на бестолочь. Да, девочка, я вижу, как ты на меня смотришь. Но я же уже говорил, что оно тебе не надо.

Глава 58

Скоро подтягиваются и остальные. Всех приглашают в актовый зал на торжественную часть — вручение аттестатов. Напутственные слова от учителей и родителей. Завуч пускает скупую слезу. Классный наш взволнован. У него даже щёки покраснели. Не удивлюсь, что он принял чутка на грудь. Не, вообще наш Петруха — нормальный чел, так что к нему без претензий.

Отец настоял, чтобы я вместе с ним и Натальей подарил бестолочи цветы, когда она выходит на сцену за аттестатом. Вижу, как расширяются её глаза, когда я с букетом направляюсь к ней. Приличия требуют от меня улыбки и поцелуя в щёку, а у меня крошатся зубы, когда я лишь подумаю, что меня снова обдаст крышесносным запахом. Я же ведь тоже не железный. Может, Должанов прав? Может просто затащить её в подсобку во время тусовки, задрать повыше это чёртово платье и доказать самому себе, что там он такая же, как и все остальные тёлки.

— Поздравляю, — выдавливаю тихо сквозь зубы и касаюсь губами её бледной щеки, по которой тут же разливается румянец.

— Спасибо, — выдыхает бестолочь.

Отец подаёт ей руку, помогая спуститься по ступеням. Сейчас я даже ему готов откусить голову за то, что в его руке лежат её нежные пальцы. Чёрт! Может нахер этот выпускной со всей его мутотенью. Лучше сразу к Демьяну. Жаль, аукцион будет в два часа ночи.

Но пацаны уговаривают меня остаться. Зря что ли столько лет за партами отсидели. Теперь все гости и виновники торжества переходят в украшенный спортзал. Настало время ответного слова выпускников.

Половина зала заставлена небольшими столиками для фуршета, половину освободили для выступления выпускников. Мы становимся на свои места для исполнения вальса. Ещё одна хуетень, которая мне и даром не всралась.

Торжественные аккорды какой-то зарубежной современной мелодии оповещают о том, что пора выходить на свои позиции на танцполе. Закладываю руки за спину и иду навстречу Ирке, как учила хореограф. Краем глаза выцепляю, как Макс аккуратно кладёт руку на талию бестолочи и притягивает её к себе. Он предупреждён, чтобы держал яйца в штанах, но мне один хер становится дерьмово.

Раз-два-три… Мы движемся по залу в парах. Ирка дважды наступает на подол платья, но мне плевать. Пусть хоть ёбнется. Я ловлю глазами бестолочь. Она полностью ведома Ларинцевым, подчиняется каждому движению, в которых он инициатор. Так должно быть в танце. У неё с ним всё правильно.

— Лёш… — слышу Иркин шёпот. — Сейчас поворот, который ты всегда забываешь.

Я его не забываю. Просто сейчас мы будем меняться парами.

Делаю две пары шагов. Поворот. И вот рука Фоминой оказывается в моей. Прохладные пальцы и взгляд в пол. И манящий до скрежета зубов аромат. Обнимаю тонкую талию и прижимаю девушку к себе. Ближе, чем требует школьный вальс. Бестолочь удивлённо вскидывает глаза и натыкается на мой взгляд. Я смотрю открыто, а потом делаю шаг на неё.

Со мной, девочка, ты пойдёшь также послушно.

Несколько шагов, поворот, снова шаги, снова поворот. Чувствую, как у мелкой напрягается спина в ожидании поддержки. Она нервничает.

— И! — тихо шепчу, крепко обхватываю тонкую талию обеими ладонями и поднимаю девчонку вверх. Выше, чем обычно на репетициях. Ловлю мимолётный испуг в глаза, и тут же ставлю её снова на пол, проворачиваю под рукой и отпускаю к Максу. Хотя не хочу. Чёрт! Кто бы знал, как не хочу!

Вальс заканчивается, а потом и вся торжественная часть. И начинается фуршетная. Тупая тамада, попутавшая нас с выпускниками из началки, ебливые конкурсы со стульями и прочей хуетой. Потом, наверное, ей кто-то нашептал, и такая херь прекратилась. Уже пошло повеселее. Да и мы, благодаря Ромычу, тоже повеселели.

Потом объявили медляк. Должанов позвал Кристинку из параллельного, завлекая своей фирменной улыбочкой чеширского котяры. Попалась птичка, повелась. Теперь твои трусы найдут в каком-нибудь из классов после каникул.

Ирка где-то сбрилась, а я был и не против. И тут мой взгляд выцепил у противоположной стены бестолочь, к которой клеился Сомик Юрка — недопижон из «В» класса. Она так-то не особо хотела идти с ним танцевать, но вот улыбнулась и вложила свою руку в его, сто пудов, потненькую ладошку.

Всё. Пиздец. На этом моё самообладание треснуло по швам и расползлось нахуй.

— Эй, упырь, подвинься, — через пару секунд я уже оттеснил чудилу.

Сперва он как гусь хохлатый на меня посмотрел, а потом сразу стух и спешно удалился.