Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Бирлим — последняя деревня Логона. Начиная отсюда, дорога склоняется в юго-юго-восточном направлении, пересекает тропу, уходящую на запад-юго-запад и ведущую от Шари к окруженному стеной городку Логон, отстоящему на половину дня пути, и затем выходит к продолговатому нгальджаму⁴⁹ реки Шари. По нему здесь проходит граница между Логоном и Багирми; в настоящий момент он стоял совершенно сухим. Когда после трехчасового перехода мы добрались до него, то в некотором отдалении к востоку заметили один из довольно широких рукавов Шари, который, должно быть, отделяется от главного потока неподалеку от этого места и вскоре снова с ним соединяется. Пробираясь через береговые заросли в указанном направлении, мы иногда наталкивались на следы приготовления соли. Здесь она производится не так, как это принято повсюду в борнуанской провинции Котоко — из золы соломы дурры, а из золы акации, которую канури называют кадалабу. Если судить по следам, то из диких зверей в этой местности с пышной растительностью, помимо уже упомянутых диких свиней, особенно часто встречались гиены четырех различных видов, муравьед и буйвол. Антилоп, по-видимому, было меньше, и поражало также отсутствие слоновьих троп и характерных следов носорога. По берегам реки, ее заводей и постоянных болот, как обычно, водились бесчисленные водяные и болотные птицы.

Через два часа мы покрыли расстояние между границей Багирми и городом Бугоман, который расположен у самого края собственно Шари (в Багирми ее называют также общим названием «Ба» или же «Ба Бусо», по известному городу в ее среднем течении) на ее западном берегу, достигающем здесь высоты в 6–8 м и круто обрывающемся вниз. Незадолго до этого мы вышли к самой реке. Лес уступил теперь место поросшей ошаром и зарослями акации равнине. Городская стена так близко подходит к крутому береговому откосу, что мы остереглись въезжать через одни из четырех сравнительно широких ворот, расположенных на обращенной к реке стороне.

Город образует неправильный четырехугольник, вытянутый по своему наибольшему протяжению с севера на восток. На северной стороне городской стены длиной около 300 шагов имелся всего один вход, больше походивший на тот, что предназначается для вылазок, нежели на городские ворота, ибо им могли пользоваться только пешеходы, да и то поодиночке. Поэтому мы обратились к западной стороне, имевшей в длину шагов 600 и двое ворот. Те, что были расположены южнее, показались нам достаточно широкими, чтобы пропустить всадника. Животных, правда, пришлось разгрузить и перенести груз внутрь города на плечах. Город производил довольно пустынное и жалкое впечатление, поскольку почти все соломенные хижины незадолго до того оказались уничтожены пожаром. Поскольку Бугоман и расположенный неподалеку Мискин являются единственными городами Багирми на западном берегу Шари, защищенными от нападений с востока, то здесь не только долго находился двор Абу Секкина, но и искали защиту многие его приверженцы из тех областей страны, которые больше подвергались опасностям войны. Таким образом, город оказался переполненным чужими людьми, соломенные же хижины стояли так тесно, что значительно затрудняли передвижение, а когда в один прекрасный день вспыхнул пожар, все эти легко воспламеняющиеся жилища стали добычей огня. Стены бонго (они преобладают) были закопчены до черноты и покрыты временными кровлями; повсюду приезжие были заняты тем, что возводили легкие хижины того типа, что распространены в Борну.

Мой багирмийский попутчик Юсеф поехал в качестве квартирмейстера вперед и встретил нас на обстроенной со всех сторон и украшенной сикоморой площади, которая почти целиком была занята громадным навесом, поддерживаемым большими стволами деревьев, и служила местом публичных собраний. Здесь же находились городские власти и многие горожане, пришедшие приветствовать меня. Из властей присутствовали трое: нгар бугоман, нгар миллинди и нгар марреджа, из которых только первый носит вполне понятный титул, тогда как два последних получают свой по названию некогда бывших самостоятельными поселений, жители которых растворились среди населения Бугомана.

Неясный слух о моем намерении посетить короля Мохаммеду (на языке багирми он зовется мбанг), который уже дошел до Бугомана из Карнака Логона, подтвердился очень выгодным для меня образом благодаря сообщению Юсефа о том, что я проложил себе путь через территорию короля Мааруфа и что я твердо держался по отношению к нему самому. Когда же все увидели в моем караване много лошадей и ружей, я приобрел в их глазах большой политический авторитет.