Сахара

Обрадовавшись подобному обороту событий, оба француза приглашают нас распить с ними последнюю бутылку вина. Какое-то время мы немного расслабляемся. С самого начала своего путешествия у них были проблемы на каждой границе. Похоже, что они даже не питают ко мне зла, а может они только притворяются. Перед прощанием советую им немедленно возвращаться на север.

— Вообще-то, вы мне даже симпатичны, только я не желаю вас больше видеть.

В нашей комнате Радижах заснула, положив голову на книжку с картинками.

* * *

Здесь нам уже нечего делать. Кара уже может подниматься, хотя еще он очень слаб. Правда, мышление доставляет ему определенные трудности, и иногда кажется, что он отрывается от реальности. Работать он, естественно, еще не может.

Я раздал туземцам все подарки. Шеф полиции получил награду, которую сам просил взамен за свои услуги: Радижах слишком мала, чтобы выходить замуж, и нужно было чуточку переделать документы малийского ЗАГС. Мусор выдал мне фальшивые бумаги, не сопротивляясь. Взамен он получил автомобиль, такой же солидный, как и сам. Даже сложно было подыскать подходящую тачку. Только не нужно путать щедрости с глупостью.

Киссоко, таможенник, тоже получил «пежо 504» взамен за то, что придержал типов из Гренобля. Теперь этот кретин мотается по деревушке туда-сюда на полном газу, четверо его подчиненных сидят сзади.

Таможеннику я отдал машину, на которой приехал Шотар. Тот сразу же уселся за баранкой только что купленного грузовика. Он учится водить целый день. Шотар не умеет расслабиться, нервничает — это вообще самый паршивый ученик во все нашей команде. Всякий раз коробка скоростей немилосердно скрежещет и воет. Лишь угрозы репрессий заставляют нашего бухгалтера хоть немного поднапрячься.

Доми, Янник и рыжеватая сторонятся нас. Мои люди заняты женщинами одной из красивейших рас в мире, поэтому ценность госпож клакклак резко пошла на убыль. Тамачеки проболтались. Весь Тессалит знает о сексуальных привычках наших туристочек, и теперь они окружены всеобщим остракизмом. Репутация, которую я для них приготовил, будет теперь сопровождать их по всей Африке.

* * *

Сегодня мы выезжаем. Предупрежденные еще вчера работники попрощались со своими избранницами и нашли время, чтобы помыться, переодеться и побриться. На прицепах люди висят гроздьями. Местные знают, что я никогда не требую платы за проезд, в отличие от других, и желая ехать на юг, они всегда ждут моего конвоя. Вот и теперь они лезут со своими пятидесятью килограммами багажа, устраиваясь где только можно.

Кара с Янник садятся ко мне в машину. Я стою у ступенек, когда ко мне подбегает Радижах. Она бросается мне нашею, неумело пытаясь целоваться. Она так и остается в моих объятиях, повернув личико к моей шее.

— Ты вернешься за мной?

— Ну конечно же, Радижах. Мы теперь ведь муж и жена.

— Там, в кабине, это твоя белая жена?

— Да нет, не бойся.

Очень серьезно она отодвигается.

— Я знаю, что у тебя куча денег, и что ты купил много женщин.

Как могу, успокаиваю эту маленькую женщину и отсылаю ее к родителям.

* * *

Другие тоже желают, чтобы я вернулся, к примеру, Киссоко со своей бандой таможенников, аппетиты которых растут все сильнее и сильнее.

— Ведь ты же вернешься, правда, господин Чарли?

У меня слабость ко всяческим торжествам, и вот по моей команде Киссоко отдает приказ «смирно», а я принимаю парад.

Вот эти типы и вправду пожировали на моей щедрости. Когда они стоят рядком передо мной, выпятив зады и вывернув свои утиные лапы, можно сразу же сделать переучет всего, что я им привез. У самого длинного, посредине, на голове пилотка, которую он натянул по самые щеки. Низкорослый толстяк, с голыми ногами в пластиковых сандалетах, гордо выпячивает грудь, украшенную двумя перекрещенными патронташами, которые носят актеры в дешевых опереттах. Но великолепнее всего выглядит лейтенант Киссоко: у него эполеты с побрякушками, синяя рубаха, бежевые шорты, гигантские парашютистские ботинки, за пояс заткнута пара мотоциклетных перчаток с раструбами, спереди болтается баклажка, пробку от которой он давным-давно потерял, и штук двадцать различных брелков. Генерал Ли был бы изумлен, видя как господа черномазые гордо прикололи себе на грудь эмблему конфедератов в виде двух скрещенных ружей. Вся пятеро разукрашенных имбецилов, стоя в строю, махают на прощание, когда конвой медленно начинает свой поход.

Вскоре облако пыли заслоняет их.

* * *