Сахарная пудра была горька, как её счастливая жизнь (СИ)

Эта атмосфера заставляла меня лишь глубже окунуться в собственные мысли. Я снова, не поверите, вспомнила Олега. Во времена, когда от присутствия чужого мужчины на соседней половине постели становилось совсем тошно, я представляла рядом его… Странно,да, но ощущать рядом друга, пусть исключительно ментально, но куда приятнее жестокой реальности. Да и наша дружба не походила уже совершенно ни на что. Я скучала по нашему душевному общению, по его пальцам в моих волосах, по ехидным шуточкам и чертяцкой улыбке, только по ней больше всего остального. Воспоминания загоняли меня в глухой тупик, заставляя глаза начинать наполняться слезами, и тогда я возвращалась на землю, приходя в себя и осматриваясь по сторонам. Слава богам и богиням Олимпа, к тому времени мы уже были парковке, а Женя по одной застёгивал пуговицы пальто. Его ладони быстро были одернуты моими, а закончила одеваться я сама, следом поправляя аккуратный пучок из волос на голове.

Родной Склиф казался мне сегодня ещё более красивым и необычным. И та аллея, вся местами зелёная, с полуголыми деревьями казалась особенной. Настрой стал немного получше, а в голове появилась интересная мысль. Женя сегодня должен был работать в дневную смену, которая должна была начаться с минуты на минуту, от того я могла получить хоть такой маленький глоточек свободы и самостоятельности.

-Женя, Жень,- я повернула голову на него, в руках держа пластиковую папку со всякими выписками и результатами прошлых исследований.-Ты на смену сегодня?

-я на несколько часов подменился. Пройдём с тобой врачей, и я пойду,- он кивнул, поправляя шарфик на моей шее, затем с улыбкой потеребив мой нос.

-А давай, я сама? Зачем ты будешь меняться? Везде есть лифты, а меня, думаю, ещё не забыли, помогут.

На уговоры было растрачено порядка пятнадцати минут, после чего я вырвала своё право на личную свободу, отправляясь впервые за четверть года в такое большое путешествие.

По словам кардиолога, почти все последствия инфаркта были устранены, но вот теперь следить за собой нужно будет лишь тщательнее. Ничего другого я услышать не надеялась, но вот от предложения лечь на недельку в стационар «прокапаться» я была в небывалом восторге, чего не скрывала. Статный мужчина от того даже засмеялся, ведь прежде при одном только намёке на отделение кардиологии и меня в нем, в качестве пациента, заставляло покинуть кабинет с большей скоростью. С выпиской и широченной улыбкой на лице я «выкатила» из кабинета кардиолога, а впереди, буквально в другом конце коридора меня уже ждала дверь с табличкой на той «Брагин Олег Михайлович». На кушетке рядом сидел один мужчина крепкого телосложения , на вид лет 40-45, который всячески пытался уговорить меня пойти перед ним. Наша беседа получилась очень веселой, но вот соглашаться с ним я не собиралась, от того даже пошла на его предложение: он идёт вперёд, но вместе с моим телефончиком. За те пять минут в очереди я, честно признаюсь, насмеялась за все время лечения и даже ещё больше, но вот как только дверь распахнулась, а от туда вышла хмурая девушка, я тут же замолкла, провожая этого «молодого человека» взглядом.

Впереди оставались самые волнительные 15 минут перед нашей встречей. Мои ладони медленно начали холодеть от волнений непонятной природы, а спина затекла сидеть в таком положении, потому я не нашла ничего лучшего, кроме как перебраться на диван.

Ладони в один момент резко скользнули вниз от того веса, который был возложен на влажную кожу, а я вмиг оказалась на полу, четко в эту секунду ощущая резкую боль в ногах и даже пискнув от этого. Однако, только в следующий момент мой мозг впал в окончательный ступор : только что я ощутила боль в ногах. В парализованных, черт побери, ногах!

========== Часть 8 ==========

Она с каждой секундой все сильнее пронзала мое тело, заставляя взвывать, однако в душе я совсем не верила в происходящее. Боль быстро охватило все тело: и руки, и грудь, и ноги, и даже кончики их пальцев свело невыносимой судорогой, которую я чётко ощущала. От собственной глупости я попыталась приподняться, и последним, что смогла увидеть, была открывающаяся дверь и высокий мужчина в белого цвета халате.

Все потемнело, уши заполнились треском, а затем сознание окончательно решило, что дальше нам не по пути, помахав мне рукой из уходящего вдаль поезда.

За окнами звонко трещали ласточки, а где-то внизу не тише пищали маленькие дети, которые резвились на площадке. И все-таки странное место - больница. Здесь темная смерть находится совсем рядом с блещущей яркими красками жизнью, и порой разделяет их одни миллиметр, один удар, один миллиграмм. Первый крик, последний вдох, громкий взгляд и молчаливый рот. Такими мыслями мою голову бомбардировало на парах по патанатомии давольно редко, но, когда началась практика, эти мысли стали появляться куда чаще. Где-то в стороне слышался треск кардиографа, который заставил мое лицо поморщиться. Никогда не любила этот звук, а сейчас он кажется таким громким, что ещё противнее становится.