Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

Как подсчитали пушкинисты, Поэт семь раз обращался к слову «кристалл». В хронологическом порядке это выглядит так. В еще лицейском «Воспоминании в Царском Селе»: И отразилася в кристалле зыбких вод… В «Руслане и Людмиле»: прибор из яркого кристалла, волшебная посуда. Затем, уже на Юге, в 1821 году в стихотворении «К моей чернильнице»: заветный твой кристалл хранит огонь небесный (исследователи справедливо видят здесь ассоциацию с «магическим кристаллом». Там же: кристаллом покрывал недвижные струи, то есть льдом. В Михайловском: кристалл, поэтом обновленный (вероятно, бокал, подаренный поэту Языковым). Там же, в «Онегине»: Зизи, кристалл души моей… И, наконец, главное — и даль свободного романа я сквозь магический кристалл еще неясно различал.

Наряду с этим употребляется и слово «хрусталь»: …в дверях сеней твоих хрустальных… выстроил хрустальный дом… Гроб качается хрустальный… Духи в граненом хрустале.

Кстати, попытка различать кристалл и хрусталь едва ли оправдана: в западных языках это одно слово, восходящее к греческому кристаллос — лед.

Весь этот строй образов возглавлял «магический кристалл», заинтересовавший исследователей. Следовало ли подразумевать под ним «небольшой стеклянный шар, применявшийся для гадания», как сказано в примечании к десятитомному собранию сочинений Пушкина? Это упрощенное представление пошло от И. О. Лернера, который первым посвятил «магическому кристаллу» этюд 1935 года^[121]. Он отметил, что ему приходилось видеть в витринах лавок Петербурга массивные стеклянные шары для гадания. В духе времени, горячо отвергавшего «предрассудки», Лернер «защитил» честь Пушкина безапелляционым утверждением (которое Набоков назвал «наивным»), что поэт, творя «Онегина», конечно же, ни в какой шар не смотрел и упомянул его лишь как красивый образ, хотя и не чуждый бытовавшей в то время реалии. В конце 60-х годов М. Ф. Мурьянов в статье «Магический кристалл» отметил, что «настоящие кристаллы для прорицания изготавливались, как правило, из горного хрусталя, то есть кристаллического кварца, реже из берилла, а в единичных случаях из яшмы. Сферическая или полусферическая формы были отнюдь не обязательны — кристаллы для магии делались также цилиндрическими, призматическими, либо в виде гемм или камней, вправленных в перстни»^[122].

Наконец, в 80-е годы, Б. Матвеевский в статье «Магический кристалл» обращается к самой реалии — предмету, случайно увиденному им у старинных знакомых и передававшемуся из поколения в поколение. Это был абсолютно прозрачный шар диаметром 5 см. и весом 150 грамм; как показали исследования, он был выточен из горного хрусталя в конце XVIII — нач. XIX века. В свое время «подобные вещи были предметом роскоши и стоили дорого… Именно таким дорогим хрустальным шаром во времена Пушкина пользовались для гадания состоятельные люди светского общества»^[123]. В отличие от предыдущих авторов, Б. Матвеевский обратился к таинственному предмету в эпоху, гораздо более благоприятствующую «стремлению человека заглянуть в скрытые возможности своего мозга, заглянуть за грань обыденного». Он пишет о «смутных снах воображенья», многократно упоминаемых самим поэтом, которые в свете современных представлений из области психологии и психиатрии могут быть описаны как «зрительные галлюцинации», как проникшие в подсознание впечатления, которые не исчезают безвозвратно, а воспроизводятся в минуты внезапной «рассеянности».

Все указанные авторы вспоминали историю гадания, где использование кристаллов имело давние традиции; поэтому совершенно неправомерно было бы акцентировать внимание на его модности в пушкинское время. В Библии, в древнеегипетских папирусах, в эллинистической литературе имеются упоминания об этом. Подробное руководство по использованию драгоценных камней в магии дано в псевдоорфической поэме «Литики» (конец 4 в. н. э.). Расцвет кристалломании приходится на эпоху Возрождения. Из многочисленных упоминаний в литературе приведем следующие примеры. Английский оккультист и математик XVI века Джон Ди с помощью кристалла, вставленного в кольцо, «показывал желающим все, что они желали знать». Насколько это было распространено, можно судить по сцене пасхального гулянья из «Фауста» Гете, когда девушки рассказывают, что колдунья показала им суженых, одной — при гадании, другой — в кристалле.

Самый древний способ дивинации состоял в том, что посредством пристального созерцания отражающей или прозрачной поверхности (зеркало, чаша с водой и т. д.) приводили себя в особое состояние, в котором можно было увидеть либо то, что происходит далеко, либо то, что произойдет в недалеком будущем. Гадание в зеркале, или зеркало, положенное под подушку, навели на Татьяну вещий сон, предсказавший гибель Ленского.