Сакральные вопросы о коммунизме, И. Сталине и человеке

Вся история, если мы оглянемся назад, есть непременная тихая или острая, с переменным успехом борьба между созидателями и потребителями, принявшая с течением времени классово выраженную форму. Рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа – суть созидатели и потребители, но в виде классов, т. е. с закрепленным в разной степени превышением одного начала над другим. Одни вынужденно созидают, получая крохи. Другие благоденствуют в свое удовольствие, едва платя своим трудом. Классы – это отчужденная и насильственно удерживаемая в своей полярности природа человека.

Пролетарская революция при переходе к социализму уничтожила классовую принадлежность. Она всех сделала созидателями и потребителями одновременно. Но она не могла устранить основное противоречие человека, борьбу двух его ведущих начал. И борьба развернулась с новой силой.

Классики марксизма-ленинизма надеялись, что с уничтожением классов навсегда исчезнет непримиримая борьба в обществе, стоившая ему много сил и затрат в историческом развитии. Но оказалось, что классы – это всего лишь следствие, причина же лежит в самих людях, в их противоречивой природе; что классовая борьба – лишь частный случай общеисторической борьбы созидателей и потребителей, собственно, людей с людьми лишь по видимости, по внешней принадлежности к виду.

Все революции делались обычно созидателями против потребителей и во имя созидания. Но затем, пока созидатели трудятся, потребители вновь все прибирают к рукам: вещи, орудия, земли, должности, посты. И власть! То же произошло и у нас. К моменту провозглашения социализма потребители уже были на местах и наготове.

Капиталисту, чтобы жить хорошо, при собственности, не нужна карьера. В условиях социализма, при отсутствии классов и всеобщем социальном равенстве, либо труд (что тяжелее и дольше), либо должностной рост (что легче и быстрее) дают возможность улучшать свое материальное положение. Поэтому именно в управление в большей степени ринулись потребители, вширь и вверх занимая этажи надстройки.

Создалась чиновничья бюрократия, должностной рост в которой обусловлен более исполнительностью, чем инициативой. Либо – показной инициативой. Добавьте к этому, что в данной сфере большую роль играют не трудовые показатели, а умение определиться в жесткой конкуренции, поскольку вершин с продвижением наверх становится все меньше, а претендентов на них все больше. И вы поймете, что созидателям там невмоготу, и чем выше пост, тем изощреннее в своем потребительском ключе занимает его человек. Не зря многие великие мыслители мечтали об уничтожении государства. И ближе всех к этому моменту история поставила И. Сталина. Но, вскормленный своей борьбой, он не удержался от искушения властолюбия. Оставив себе «диктатуру», бессменность верховного лидерства, фактическую власть он уступил выпестованной им бюрократии. И потребители оккупировали надстройку.

Массовые репрессии явились первой крупной, мало сознаваемой битвой между созидателями и потребителями в советском обществе. Вряд ли Сталин понимал ее. Но перевод ее в привычное русло классовой борьбы придал ей особо жестокую форму, прежде всего со стороны потребителей, от которой больше всего страдали созидатели, настоящие коммунисты.

Не народ будто бы был распят коммунистическим режимом (по мысли либералов). Увы, алчная порода потребителей, независимо от местоположения в госаппарате, подминала под себя общее пространство государства. Помимо воли Сталина, но с позиции его непротивления.

Вторую, не менее беспощадную, схватку между созидателями и потребителями вызвал своей блудливой перестройкой М. Горбачев. И столь же безоговорочную победу в ней одержали потребители. Однако если Сталин вынужденно отдал потребителям руководство страной, как это бывало и прежде, то Ельцин с Гайдаром по «доброй воле» отдали страну на хищническое разграбление услужливому чиновничьему клану.

Потребители из рабочих, крестьян, мелких служащих имели, разумеется, худшую стартовую позицию (к которой созидатели вообще не стремятся), худшую даже, чем у уголовников, быстро слившихся с партийной бюрократией в экстазе ярого обогащения. Полученные в низах ваучеры имели значение морковки, чтобы те молчали, когда у них из-под носа дипломированные хищники увозят народное добро целыми составами. В результате жертвы второй схватки, как и общие потери населения, превосходят первую в разы.