Читаем Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев полностью

Когда сарацины на передовом посту у Акры увидели, как их соотечественников хладнокровно казнят прямо у них на глазах, они сломя голову бросились на помощь, стремясь предотвратить убийства. Бой продолжался до самой ночи, но им не удалось спасти осужденных. «Пощадили только знатных людей и тех, кто мог работать», а престарелые и больные, и даже женщины и дети, были безжалостно преданы смерти посредством меча. После стольких свидетельств милосердия и благородства со стороны Саладина проявленная королем Англии жестокость потрясала. Но тем, кто изучает историю крестовых походов, не следует думать, что в войне человеческие добродетели, великодушие, терпимость, истинное рыцарство и культура были характерны только для поведения сарацин.

Сразу же после устроенной им бойни Ричард I принял решение совершить марш вдоль побережья к Аскалону на своем пути к Святому городу, где Саладин так наглядно преподал урок милосердия. Было сложно заставить крестоносцев двигаться быстрее. Не менее 300 тысяч человек было под командой короля, но отряды покидали город «медленно и неохотно». «Итинерарий» отмечал: «Люди, предававшиеся разврату и роскоши, были принуждаемы оставить город, где жизнь была полна удовольствий и неги, где был богатейший выбор вин и красивейших дам. Многие из-за этого приобрели привычку к разврату. Жители города поражались их роскошному образу жизни, их чревоугодию и распущенности, что приводило людей рассудительных в крайнее смущение». Ричард заявил, что из всех женщин сопровождать войско могут только прачки, «которые не могут стать причиной греха», что тоже не способствовало поднятию боевого духа достойных воинов. Все же удалось мобилизовать 100 тысяч воинов, и они вышли в поход накануне Дня святого Варфоломея.

После сдачи Акры Саладин отошел на прежние позиции и расположил свое войско на холмах, которые контролировали две основные дороги: одна вела в Тиверию и Дамаск, другая – на юго-восток через Назарет в Иерусалим. Холм Шафраам (Шефарам) господствовал над обеими дорогами. Ричард I не дал, однако, своему противнику возможности помешать ему, он не собирался идти через холмы, находившиеся в руках сарацин. Он выбрал более длинный, но и более безопасный путь – старую римскую дорогу, которая шла вдоль побережья. Даже имея на левом фланге расположившиеся среди холмов вражеские отряды, король Англии находился под защитой своего морского флота на правом фланге. В его планы входило спуститься по побережью до Яффы и Аскалона и, создав там базу для нападения, нанести удар по Иерусалиму. Расстояние по прямой до Яффы равнялось около 100 км; однако необходимо было переправиться через восемь рек, дорога часто шла через густой кустарник и высокие травы. К тому же стояло самое жаркое время года, и вдоль всего пути тянулась гряда холмов, поросших низкорослым лесом, которые могли служить сарацинам прикрытием, и, если бы у Саладина были здесь метательные орудия, совершить марш было бы абсолютно невозможно. Как бы то ни было, но только твердая решимость Ричарда I поддерживать железный порядок в войсках и продвигаться упорно вперед, не отвлекаясь на действия мусульман среди холмов, спасла его от катастрофы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное