Саладин

«Султан переезжал от правого фланга к левому, вдохновляя воинов сражаться за веру, — пишет Баха ад-Дин. — Я несколько раз видел его, сопровождаемого всего двумя юношами, каждый из которых вел в поводу коня; я встречал и его брата, который обходился такой же малой свитой, и оба они видели, как вражеские стрелы ложатся слева и справа от них. Благодаря действиям мусульман продвижение врага все больше замедлялось, и мусульмане тешили себя надеждой на легкую победу, когда первые ряды вражеской пехоты достигли леса и садов Арсуфа» (Ч. 2. Гл. 121. С. 306).

Отразив натиск, пехота расступилась, и эскадроны рыцарей бросились в атаку, которая повергла мусульман в ужас, и они обратились в бегство. Вскоре паника охватила и оставленное Салах ад-Дином заграждение, и его воины тоже побежали. Крестоносцы дважды останавливались, опасаясь, что речь идет о ложном маневре, но вскоре снова бросались в атаку, безжалостно разя каждого, кто попадался им на пути. Салах ад-Дину не оставалось ничего другого, как отойти к Арсуфскому лесу и там созывать свои войска — он понимал, что на бой в лесу Ричард не решится, потому что там негде развернуть конницу.

Но поражение мусульман было однозначным. По версии большинства источников, они потеряли в этой битве около семи тысяч человек (по другим данным, не более четырех тысяч, по третьим вообще всего 700), в то время как потери христиан были вдесятеро меньше. Сарацинам удалось захватить в плен лишь четырех коней и одного рыцаря, который был тут же казнен. Судя по всему, речь идет о Жаке д’Авене, под которым в разгар битвы пал конь, и он был мгновенно окружен толпой мусульманских воинов. Обезглавленное тело д’Авена было найдено его товарищами 8 сентября. Но он был единственным знатным воином, погибшим в этом сражении, в то время как мусульмане потеряли в нем 32 эмира, среди которых был предводитель курдов Шахсан, а также еще два видных военачальника.

«Я был рядом с ним (Салах ад-Дином. — П. Л.), — пишет Баха ад-Дин, — пытаясь утешить его, но он не желал меня слушать — до такой степени он был занят событиями, разыгравшимися в тот день; впрочем, когда мы предложили ему поесть, он немного поел. Он и далее оставался в этом месте, ожидая, когда приведут коней, уведенных довольно далеко на водопой, и пока мы ждали, он велел принести к нему раненых, чтобы утешить их и проследить, чтобы их раны были перевязаны. Он отдавал собственных коней тем, кто лишился своих» (Ч. 2. Гл. 121. С. 306).

Последнюю попытку переломить ход сражения Салах ад-Дин предпринял уже ближе к вечеру, когда франки стали разбивать палатки. Но Ричард вскочил на коня и с криком: «Господь и Гроб Господень, помоги нам!» — повел несколько десятков рыцарей в атаку и вновь заставил мусульман вернуться в Арсуфский лес.

«Разумеется, Арсуфское сражение (именно сражение, а не бой на марше, вопреки мнению Р. Смейла, опровергнутому Д. Джиллингемом) не стало решающим — тактический успех, не более, — пишет российский историк М. В. Нечитайлов, оценивая значение этого события. — Как указывают М. Лайонс и Д. Джексон, Саладин, проявив непростительное легкомыслие, не выделил своим войскам достаточно места, чтобы те могли избежать сокрушительной атаки франкской конницы. И вместо того чтобы расступиться, рассеяться или отступить в порядке, имитируя бегство и заманивая врагов в удобное для контрудара место, мусульманам пришлось (по крайней мере при первой атаке франков) развернуться и бежать. Армия Саладина была разбита, но избежала уничтожения (это было неизбежно, поскольку Ричард не хотел уходить слишком далеко от моря и рисковать своими людьми) и 9 сентября вернулась к тактике изматывания крестоносцев стычками и наскоками. Однако масштаб подобных действий был уже не тот, а новых попыток генерального штурма мусульмане и вовсе не предпринимали. Более того, не сумев остановить продвижение крестоносцев к Яффе (она была занята франками 10 сентября), ближайшему к Иерусалиму порту, они были вынуждены отступить и начать разрушение удерживаемых султаном городов и замков, которые не надеялись удержать в своих руках — в первую очередь Аскалона. Уже события под Акрой показали, что мусульмане бессильны против «окопавшихся» в обороне франков. Теперь Саладин осознал, что привычные приемы не работают и на марше против латинян, с их новым, отважным, но осмотрительным и осторожным полководцем.