Саладин

В декабре 1169 года крестоносцы начали переговоры с Салах ад-Дином о заключении перемирия. Это были первые переговоры с франками, которые он вел в качестве правителя страны, и потому молодой султан тщательно взвешивал каждое слово. 13 декабря 1169 года перемирие было достигнуто, и христиане не только сняли осаду, но и оставили мусульманам содержимое своих военных складов.

Думается, вряд ли стоит слишком долго объяснять, что победа под Дамьеттой значительно укрепила позиции Салах ад-Дина в Египте и привела к росту его популярности среди населения страны.

Эта популярность возросла еще больше, когда в конце 1170 года Салах ад-Дин впервые выступил со своей армией за границы Египта и направился к небольшой крепости Дорон (на арабском Дарум, что буквально переводится как Южная). Амори поспешил перебросить к этой крепости находившихся в Газе тамплиеров, и в этот момент Салах ад-Дин стремительно изменил направление марша своей армии и оказался под стенами Газы. Несмотря на то что гарнизон города был ослаблен уходом тамплиеров, он оказал мусульманам жесточайшее сопротивление. В отместку, взяв Газу, Салах ад-Дин велел казнить всех ее защитников.

Следует отметить, что это — один из немногих, если не единственный случай, когда он позволил себе такую жестокость по отношению к побежденным. Возможно, эта история его многому научила, и впоследствии он сам не раз укорял себя за это.

Неизвестно, когда именно, но в том же 1170 году Салах ад-Дин отбил у крестоносцев стоящий у Красного моря порт Эйлат, который, будучи в руках христиан, угрожал проходу мусульманских кораблей и караванов, а также идущих в Мекку паломников.

Эти военные успехи Салах ад-Дина еще раз убедили Амори, что новый правитель Египта является крайне опасным противником.

* * *

Но за усилением власти Салах ад-Дина с тревогой следил не только Амори. Не меньшее беспокойство вызывало оно и у Нур ад-Дина. Он по-прежнему считал Салах ад-Ди-на своим вассалом, но этот вассал вел себя все более вызывающе, не собираясь признавать его власти и явно вынашивая какие-то тайные, вероятнее всего, враждебные его правлению планы.

Султан Нур ад-Дин решил для начала наказать зарвавшегося эмира тем, что отозвал в Сирию свою «нурию» и официально лишил Салах ад-Дина и уже покойного Ширкуха их сирийских икта — деревень, с которых они имели право собирать налоги.

Однако Салах ад-Дин ответил на эти демарши своего сюзерена почтительным письмом с витиеватыми выражениями преданности и приложенными к нему богатыми подарками, которые можно было считать частью причитающихся с него налогов. В том же письме Салах ад-Дин просил правителя Дамаска разрешить всей его семье — как отцу с братьями, так и детям покойного дяди Ширкуха — прибыть в Египет, чтобы скрасить его одиночество в чужой стране.

Просьба эта явно застала Нур ад-Дина врасплох. Созданная Салах ад-Дином ситуация была двусмысленной, и здравый смысл подсказывал Нур ад-Дину, что куда логичнее было бы оставить семью нового визиря (или, если угодно, султана) Египта в качестве заложников. Неофициальных, разумеется, но все же заложников, и это позволило бы держать Салах ад-Дина на «коротком поводке». Но, как уже упоминалось, одной из главных черт характера Нур ад-Дина было врожденное благородство. Поэтому после длившихся несколько месяцев раздумий он принял решение выполнить просьбу Салах ад-Дина, но перед этим вызвал к себе его отца Айюба Надж ад-Дина на доверительную беседу.

Будучи убежден безупречной честности своего царедворца, Нур ад-Дин объявил, что посылает его в Египет в качестве своего доверенного лица — с тем, чтобы тот присмотрел за сыном и удержал бы его от измены своему повелителю, то есть ему, Нур ад-Дину.

В марте 1170 года многочисленная родня Салах ад-Дина прибыла в Египет. Всемогущий визирь встретил их задолго до того, как они добрались до Каира — подобно тому как его тезка, герой Библии и коранических сказаний Иосиф-Юсуф в свое время направился встречать своего отца Иакова-Якуба с братьями и их детьми и женами. Эта ассоциация была для него крайне значима, так как чем дальше, тем больше усматривал Салах ад-Дин параллелей между своей судьбой и судьбой Юсуфа Прекрасного.

Действительно, разве, подобно Юсуфу, он не оказался не по своей воле в Египте? И разве, опять-таки подобно Юсуфу, Бог не вознес его на вершину власти, сделав номинально вторым человеком в Египте после халифа-фараона, а де-факто первым?! И разве приезд его отца и братьев в Египет не напоминал прихода сюда Якуба?!

Демонстрируя полную покорность отцу, Салах ад-Дин заявил, что передает в его руки всю власть, которую обрел над Египтом, но Айюб Надж ад-Дин отказался принять этот жест.

«Мой дорогой сын, — ответил он, если верить Баха ад-Дину, — помни, что Аллах не избрал бы тебя на это место, если бы ты решил, что ты недостоин его. Когда судьба улыбается нам, мы не должны пытаться изменить ее предопределение» (Ч. 2. Гл. 6. С. 81).