Саламина

Может быть, мозг кита съежился, а тело его увеличилось, чтобы он был в состоянии ежедневно выдерживать такое зрелище, подобно тому, как сокращается зрачок, когда мы смотрим на свет? В опасных условиях подводного существования киты должны иметь чудовищные размеры. Представьте себе, как осенью затуманиваются арктические глубины, когда над ними образуется лед, внезапное наступление гробовой тишины, угрозу, которую лед несет для всех плавающих существ, дышащих нашим воздухом. Тюлени устраивают себе отдушины и держат их чистыми ото льда. Киты этого делать не могут. Для них толстый лед означает смерть. Иногда эти чудовища в отчаянии скопляются в широком чистом разводье во льду и упорно держатся там, выставив головы, чтобы дышать, несмотря на то, что их убивают. Это говорит о безвыходном положении китов.

Миграция на юг Delphinapterus leucas, белухи, происходит так регулярно и по такому неизменному пути, что не приходится удивляться тому, что с белухой происходит. Жира у нее много, и он вкусный, мясо хорошее, шкура сочная. Человек знает повадки белухи, помогай ей бог! Жители Игдлорсуита поставили сети 2 октября. Уже 3 октября раздались крики: "Катакак! Киты появились!" Одного поймали. Из домов высыпают все жители. Они бегут вдоль берега к месту, где в трех-четырех десятках футов от уреза воды над чем-то трудятся несколько человек в лодке. Утро мрачное, серое; пронизывающий холод. Холодно даже смотреть на работу людей, не говоря уже о том, чтобы погрузить руки в ледяную воду, как делают они. Медленно, сажень за саженью, вытаскивается тяжелая сеть из воды, передается дальше. Люди напряглись, тянут. Под их тяжестью борт опустился, и невысокие волны захлестывают лодку. Появляются белые плавники; вокруг хвоста обвязывают канат, закрепляют его. Кита освобождают от сети и опускают ее в воду. Передышка, чтобы растереть закоченевшие пальцы. Теперь за весла. Они гребут вдоль берега до места против дома Троллемана, и здесь лодка врезается носом в берег. Толпа хватается за лодку, вытаскивает ее на сушу. Затем все мужчины, женщины, дети, - ухватившись за канат, привязанный к киту, тянут его на берег, но... р-раз! Канат лопнул, и все повалились на землю. Взрыв хохота, но кит уже на берегу.

Из дома выходит только что вставший с постели Троллеман. Укутанный в меха, он важно шагает с гордым видом.

- Ну, ну! - кричит он. - Что тут такое? Что тут такое? Видите, как я работаю, мистер Кент?

- Как вы работаете? - говорю я изумленно, так как самый малый из ребят, видимо, имеет большее отношение к киту, чем Троллеман.

- Конечно, мистер Кент. Моя сеть - мой кит.

- Ах так, понимаю! Это ваша артель.

Троллеман остановился, все это время он важно шагал с гордым видом распорядителя.

- Артель? - восклицает он с возмущенным удивлением. - Никакой артели нет. Я ловлю китов. Я всегда ловлю их. Нет, мистер Кент, никакой артели.

- Понимаете, мистер Кент, - продолжает он конфиденциальным тоном, если у вас артель, то вы с ней делитесь. Это не годится. Нет, нет. Я работаю сам. Ну, конечно, - произносит он несколько неодобрительно, - я позволяю помогать мне. Им это нравится. Нет, мистер Кент, нет, нет, нет, нет; никакой артели.

Тем временем кита искусно разделали: жир и мясо отнесли и сложили у хозяина в сарае, а шкуру, она называется матак, съели с такой скоростью, на какую способны полсотни челюстей. Хотя зрелище напоминало бойню и все до единого основательно измазались в крови, но я должен сразу же оговориться, что шкура белухи, сырая или приготовленная, - один из самых вкусных деликатесов на свете.

Но как описать матак? Жесткий? Сырая шкура идет на бичи и ремни, она почти так же жестка, как сыромятная кожа, упруга, как резиновая лента. Чтобы узнать, какое ощущение вызывает еда матака, пожуйте резину или представьте себе, что жуете ее. На вкус матак сладковат, напоминает арбуз. Конечно, это сравнение несколько неточно, но скажем так: сладковатый неопределенный вкус. Приготовленный матак совсем иной. В супе, нарезанный маленькими кубиками, он несколько напоминает зеленую черепаху. Нарезанный полосками величиной с мизинец и изжаренный, он красиво сворачивается в спираль и приобретает твердость довольно жесткого жареного двустворчатого моллюска, но вкус другой, хотя не менее изысканный. Тушеный с жирной подливой, просто вареный или, лучше, вареный с гарниром из риса в остром соусе, матак молодого кита настолько нежен, что его не нужно резать ножом, и настолько вкусен, что может навеки прославить французского повара. Но понимающие люди говорят, что лучше всего есть матак холодным, вынимая его из ледяной воды; захватывать зубами, отрезать кусок ножом снизу вверх, к носу, и глотать, почти не жуя. Именно этот великолепный способ и применялся, пока Троллеман не прекратил пиршество, унеся оставшиеся большие квадраты шкуры.