Саламина

Когда убрали все, что интересует человека, подпустили свору собак, которую до той поры все время держали в отдалении при помощи бича. Собаки ринулись, послышалось рычание сотни глоток. Псы кишели в два ряда, они рылись в кишках, купались в лужах крови. С белухой было покончено.

Мою сеть - я, конечно, намеревался поставить сеть, добыть матак, жир, мясо для людей и собак, разбогатеть (широкие у меня были планы) - еще не сплели. Сезон лова наступил раньше, чем я понял, какое это имеет значение в жизни местного населения, и сообразил, что тоже могу ловить китов. Но я не собирался, как Троллеман, заняться этим делом в одиночку. Китоловный промысел представляешь себе как коллективную спортивную игру. Именно поэтому мне хотелось заняться этим делом. Как и полагается изучающему род человеческий, я прежде всего - ловец людей. Итак, начнем рассказ с людей, с артели, которую я заполучил.

Посторонний человек, попадающий в общество, занятое разными делами, не может рассчитывать на то, что в его распоряжении окажутся лучшие работники. Поэтому я удивился и обрадовался, найдя в Игдлорсуите именно в тот момент, когда мне были нужны люди и когда я меньше всего мог надеяться их найти, такого на редкость выдающегося человека, как мой ближайший сосед Абрахам Абрахамсен. Это порядочный, честный и прилежный человек, хороший охотник, вообще человек, шедший своей дорогой и не совавшийся в чужие дела. Я с первого взгляда почувствовал к нему доверие и сделал затеянное предприятие нашим общим. А кого он подберет в артель и будет ли, кроме него, еще один работник или два, сколько он будет им платить из своей половины доходов все это его личное дело. Я брал на себя расходы по приобретению сети и прочего оборудования. Все совсем просто, как мне казалось.

Тем не менее я немного обеспокоился, узнав, что подобранная Абрахамом артель состоит не из одного и не из двух, а из трех человек, и все они люди такого рода, что в совокупности, при сложении их отрицательных величин индивидуальная ценность каждого не повышается, а понижается. Сын моего доверенного, Лукас, мог бы неплохо проявить себя в хорошей компании, такой, как он и Абрахам. Но что значило их не слишком горячее желание работать предположим, что оно у них было, - против природной, врожденной, выпестованной и взлелеянной профессиональной лени Йорна и Йоаса, против инертности слабоумного от рождения в одном случае и бездельника по натуре в другом. Держу пари, что не Абрахам выбрал Йорна и Йоаса, а они выбрали его. Они почуяли уютное местечко и расположились поспать на нем.

Предложение артели поставить сети в Ингии, в пяти милях от поселка, предложение, очень понравившееся мне вначале как проявление большой энергии, было попросту - поскольку дело касалось этой милой пары - хитрым планом разбить лагерь там, где никто не сможет помешать им отдыхать. Но даже такая заинтересованность не могла служить им опорой против угрозы гнева Исаака. Кто же такой Исаак?

Семья Исаака Зееба находилась в родственных связях с многочисленным и могущественным игдлорсуитским родом Нильсенов. Сам Исаак (хотя из-за преклонного возраста он уже удалился от активной деятельности) пользовался репутацией смельчака, тем более замечательной, что был он крохотного роста, человека мудрого, высоких личных качеств. Это подтверждалось деловитостью его сыновей, их уважением к нему.

Его взрослых сыновей звали Абрахам, Иохан и Мартин. Старший, Абрахам, всеми уважаемый, умевший хорошо работать, честный, был старшиной поселка. Зеебы, действуя сообща под руководством Исаака, в течение многих лет пользовались северо-восточной оконечностью острова Убекент, называемой Ингия, как базой для лова китов. Они соорудили два грубо сложенных из дерна домика и жили в них в сезон лова.

Это была дальновидная забота о своих нуждах. Удаленность Ингии от Игдлорсуита и невозможность проехать туда сушей иначе, как в момент низшей точки отлива, сделали Зеебов исключительными обладателями одной из стратегических позиций для перехватывания белух. По этим же причинам они чувствовали себя собственниками всего северного берега, что привело к столкновению с ними нашей китоловной артели. Короче, Исаак запретил нам лов в Ингии. Во всяком случае, я сделал такой вывод из рассказа разношерстной артели, столпившейся в моем доме, явно смущенной и, как мне показалось, немного напуганной.

- Почему же мы не можем? - спросил я. - Как он смеет нам запрещать?

- Он говорит, - стал объяснять Абрахам, - что вы, как американец, не имеете права заниматься промыслом в Гренландии.

"Исаак Зееб прав", - подумал я.