Салфетка

Мы просто лежим рядом. Гладим друг друга легонько. Без всякой дальней цели или желания возбудить. Я глажу ее длинные шелковые волосы, провожу кончиками пальцев по лицу, по бровям, по щекам, по носику и подбородку. Касаюсь легонько губ и отдергиваю пальцы, когда она пытается, играясь, схватить их губами. Нам просто хорошо рядом. Энергия как-то «бродит» вокруг нас и успокаивается, «уравнивается». Мы болтаем о разных глупостях и мелочах, совершенно как два ванильных любовника. Случайно называю ее на «Ты» и тут же поправляюсь.

— Да ладно, называй уж на «ты», какая из меня Верхняя? Разве такое делают правильные Верхние?

— Нет, Госпожа! Вы замечательная, прекрасная Верхняя. Моя Верхняя. Самая правильная для меня Верхняя! И мне совершенно не важно, что думают на этот счет любые авторитеты. Ну что бы у меня могло быть с той же Вентурой? Я «вампирчик» — мне нужна «обратка». Всё остальное — только декорации. А «обратку» я могу получить только от удовольствия женщины. Ну и какую «обратку» я бы смог получить от Вентуры с ее «Скажем Нет сексу в Теме!»? Да я бы сдох бы на первой же сессии от энергетического голода!

— Подлиза ты! — смеется она.

— Вот! Надо меня наказать! — улыбаясь, предлагаю я.

— За что это?

— Ну… — задумываюсь я, — Например за то, что не оправдал надежд.

— Это каких это? — Удивленно интересуется Верхняя.

— Ну как же? Писал про 12 оргазмов подряд, а обеспечил меньше половины, — смеюсь я, и быстро отдергиваю голову, так как ее кулачок явно хотел треснуть меня по голове. Удара я избежал, но за шевелюру меня всё-таки берут и подтягивают обратно, уложив прямо лицом в грудь.

— Ну да, Злой Берукин может гордиться — он был прав, что не верил тебе, — хохочет она, гладя меня по голове — Бедненький! Никто тебе не верит, только издеваются.

— Гав, гав! — тихонько отвечаю я из ее груди. Она опять заливается смехом.

Хоть времени мы давно не наблюдаем, но часы продолжают его считать. И красные циферки на тюнере у телевизора уже показывают начало девятого.

— А знаешь, — задумчиво замечает Она — Мой муж искренне считает меня фригидной. Вот так вот!

— Да уж. Бывает, — только и удается мне выдавить из себя.

* * *

Я один в пустой квартире. Мы оделись, и я проводил Верхнюю до троллейбуса. Она уехала домой — к сыну и мужу. А я вернулся назад. Вымыть посуду, прибраться после наших безумств, и подумать над тем, стоит ли и мне вернуться домой сегодня, или переночевать здесь, где еще чувствуется ее запах и ее энергия.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЮМОР

Автор: Зебры ПОЛОСАТЫЕ БЛУДНИ

Мистическая BDSM-трагедия.

Действующие лица:

Госпожа — госпожа.

Бурчелли — саб Госпожи.

Квага — cаба Госпожи.

Зелибоба — гомодоминант, глава банды “Кожаные бородачи”.

Утюг и Копыто — подручные Зелибобы, члены банды.

Нинель — продавщица из магазина “Пиво-вобла”.

Отец Окапий — святой отец — свитч, он же местный участковый.

Место действия — село Радонеж и окрестности.

Под голубыми небесами, хранящими покой бронепоездов,

Под золотыми куполами, слепящими чей-то паскудный глаз,

Под рассекающим небеса космонавтом Гагариным,

Таится дом, в котором ждет свою Хозяйку саб

С многообещающей фамилией Бурчелли

Бурчелли

Прекрасна жизнь! Который год

В груди кружится хоровод, из

Нежных слов и грубых дел, покуда

Мозг не оскудел, и нахожусь я

Здесь, у ног прекраснейшей Хозяйки.

Она мила, как айсберг на пути судов

Всех величайших, что сошли со стапелей.

Кротка, как ядерный фугас перед паденьем.

Прекрасней дам на свете просто нет.

Однако, время все идет, и нет ее.

Тоска мое снедает сердце и уже

Готов свою я выдрать шевелюру,

На миг забыв, что лыс, как Стэтхем.

Входят Госпожа и Квага

Бурчелли

Хозяйка!

Госпожа

Тише, Бурчелли, не кричи. Чего шумишь?

Соскучился ужель? Или в сортир приперло?

Сейчас тебя я отстегну, беги туда, а

После дам тебе заданье.

Бурчелли уходит. Госпожа падает в кресло.

Госпожа

Ух, устала я. Непросто Верхней быть.

И хорошо еще, что у меня всего лишь

Двое сабов. А если бы четыре?

Ведь с каждым погуляй, своди к

Врачу, и когти остриги, иначе будут

Ныть, царапаться и пукать.

Квага, не стой столбом, включи мне

Дуроящик, да принеси поесть и выпить.

Квага

Бегу, хозяйка.

Квага уходит.

Госпожа

Непросто мне, но все ж люблю я

Этих стервецов до опупенья,

Причем во всяких ракурсах и позах.

Не знаю даже, кто милей — она,

Что так покорна и тиха, или

Бурчелли, что наглый и смешной,

И так непросто мне достался.

Входит Бурчелли, за ним Квага с подносом.

Бурчелли

Фаянс слепящий оросил я всей мощью

Ливней из драгоценнейших металлов и

Готов теперь за край Земли умчаться,