Салфур: Тайны Запретного Леса

— Отведи нашего нерадивого друга к остальным слугам. Пусть весь сегодняшний вечер и всю сегодняшнюю ночь изучает их ремесло, а на утро вернется к моим дорогим гостям и прислуживает им, как подобает настоящей прислуге, — повелительно произнес Морлей, указывая на истерично рыдающего лягушонка. — А мы с Браном останемся здесь. Уже не терпится услышать продолжение его дивной истории.

— Слушаюсь, повелитель, — слегка понизив голос, на чистой латыни ответил ящер.

В ответ последовал утвердительный кивок Морлея.

— Каппу не постигла казнь? — продолжил Сар.

— Нет, к сожалению, нет, — проворчал Морлей, угрюмо свесив свой жирный, как картофелина, нос. — Юноша спас его от смерти, хоть это и не совсем справедливое решение.

На лице Сара засияла благодарная улыбка, и он, поднявшись с колен и схватив плачущего лягушонка за шкирку, тут же удалился из шатра, предоставив Морлею и Брану время для уединения.

Глава 11

После сытного ужина у Брана появилось непреодолимое желание сомкнуть свои веки и прямо на этих вышитых нежным бархатом и шелком крупных подушках уснуть крепким, безмятежным сном. Но, памятуя об их с Морлеем договоренности, юноша не мог позволить себе такой наглости и стал сразу же прикидывать в голове вопросы, которые приоритетнее всего было бы задать властителю болотной Топи.

— Сэр, простите мою нетактичность, но я должен придерживаться нашего с вами уговора, потому задам свой следующий вопрос.

— Да, дитя мое, — безучастно бросил Морлей. — Только поспеши, мне не терпится узнать продолжение твоей дивной истории.

— Что ж, тогда слушайте, — Бран с усилием приподнялся с мягкого настила и четко огласил свой следующий вопрос:

— Кто такой Одвал?

Старик нахмурил свои седые, как совиные перья, брови. Затем, почесав жирный морщинистый подбородок, ответил:

— Одвал? Я не понимаю, о ком ты говоришь, сын мой.

Юноше на секунду показалось, что старик не увиливает от вопроса, а действительно не знает, о ком он говорит. Но оставлять попыток разузнать важные для понимания запретного леса вещи он никак не мог.

— По дороге сюда, я встретил довольно странное существо. Как мне показалось, он порожден смесью человека и какого-то копытного животного, — стал вспоминать Бран.

Пока он рассказывал Морлею о своей встрече с сатиром, сами воспоминания будто ускользали от него, как туман, просачивались сквозь пальцы. Юноша уже и сам не мог понять, это было реальностью на самом деле или же его затуманенное воображение играло с ним злую шутку.

— Он сказал, что именно на болоте мы сможем найти спасение. И встретили вас, а дальше… а дальше вы знаете, что произошло.

Конунг внимательно посмотрел на Брана, казалось, ему стало до горя обидно, что он совершенно не понимает, о ком ему рассказывает юноша. Морлей всерьез думал, что ему ведомо о Салфуре все.

— Я не знаю никого, кто бы носил такое дурацкое имя. В запретном лесу нет ни единого существа, называющего себя Одвалом, уж поверь мне. Я прожил на этой земле не один десяток лет.

Бран съежился от осознания того, что упустил возможность узнать действительно что-то важное и, склонив голову, произнес:

— Ну раз уж так, то получается, я совсем зря задал свой вопрос.

— Не отчаивайся, дитя мое, у тебя их осталось целых три. Поэтому грустить не о чем, — выдохнул Морлей, стараясь приободрить своего сказителя.

Но Бран заметил, как его лицо приняло странное, практически обреченное выражение, словно старик боялся того, о чем не знает. Того, о чем пытался расспросить юноша.

— Хорошо, тогда начнем, — сказал Бран, стараясь поскорее отделаться от своего обязательства и наконец вернуться к своим друзьям, которые, как он предполагал, давно видят свои первые сны. — Если не ошибаюсь, мы остановились на сватовстве Майи.

— Верно-верно, — по-детски захлопал в ладоши Морлей, предвкушая дальнейшее развитие впечатляющей истории.

— Так вот, в то время Майя расцвела на глазах, ожидая скорой помолвки с Кэром Кэмпбеллом, который, к слову, был очень приятным молодым человеком. Когда разговоры поутихли и все семейство Кэмпбеллов вышло за порог дома Каллаганов, Ноа, совсем несдержанный в своих эмоциях, начал склочную беседу. Он уверял родителей, что его сестра еще слишком юна для того, чтобы выпорхнуть из отчего гнезда, что нельзя спешить со сватовством и стоит еще какое-то время выждать, пока они не найдут более подходящего кандидата на роль мужа для Майи. Но чита Каллаганов была непреклонна. Они испытывали такую сильную привязанность к девушке, что, видя то, как она счастлива рядом с Кэром, не могли не одобрить их союза.

Злоба, поселившаяся в душе Ноа, не давала ему есть, спать и работать. Все его помыслы были направлены лишь на то, чтобы как можно скорее разлучить Майю с ее суженым. Он сам не понимал своих смешанных чувств к этой черноволосой красавице, осознавая лишь то, что станет по-настоящему несчастным, если она свяжет свою жизнь с кем-либо.