Саломея. Танец для царя Ирода

Всю ночь металась она по комнате, подобно взбесившейся тигрице, запертой в клетку. Ревность душила ее, тяжелым камнем давила на грудь, не давая покоя. Ее самолюбие было страшно оскорблено. А в душе разгоралось пламя изощренной мести. «Предатель! Я ненавижу тебя! Как мне больно! Когда ты болел, я выхаживала тебя, как ребенка. Я спасала тебя от безумия и от смерти. И за это ты отплатил мне… предательством. Нет, я не прощу тебя и отомщу! Клянусь богами!» – выкрикивала она. Ярость клокотала в ней, как раскаленная лава в жерле вулкана, не находя выхода и утоления…

Прошла ночь. Подарив Саломее последний поцелуй, Ирод Антипа поднялся. Перед отплытием ему необходимо было отдать последние распоряжения своим приближенным и попрощаться с женой. Умывшись и переодевшись в дорожное платье, он направился в супружеские покои.

Под утро, обессилев от пожирающей ее ревности, Иродиада забылась в беспокойном сне. Она открыла воспаленные глаза, едва только скрипнула дверь, и на пороге появился Ирод Антипа, сиявший довольной улыбкой.

– Прощай. Когда мы прибудем в Капую, я пришлю тебе известие, – весело промолвил он. Заметив, что Иродиада хочет приподняться, отошел от ложа и сделал предостерегающий жест. Лицо его сделалось отчужденным. Ирод отчетливо разглядел на лице жены следы слез, опухшие от бессонной ночи и потухшие глаза, темные круги под ними. Однако ее жалкий вид ничуть не смутил его, и, довольный собой, он продолжил давать ей последние наставления.

– У тебя под надзором остаются провинции. Из-за болезни я не успел доехать до Галаада, чтобы поговорить с народом. Пока меня не будет, это сделаешь ты! Езжай туда и разузнай, что там происходит. Кто из иудеев смеет сеять злонамеренную смуту? Может быть, это законоучители из фарисеев снова строят против меня злые козни? Снова они недовольны мной. Они открыто называют богохульством изображения римского орла и призывают людей не подчиняться моей власти. Глупцы! Не понимают, что если бы не поддержка римлян, наша страна погрязла бы в войнах и раздорах! – в сердцах промолвил он и раздраженно прошелся взад-вперед по комнате.

Раздоры, которые в последнее время часто возникали в народе, досаждали ему и мешали в полной мере наслаждаться жизнью, высоким положением, богатством и властью.

– Ты знаешь: если я потеряю власть, ты потеряешь все! А я знаю, что больше всего на свете ты любишь только свое высокое положение и мое богатство, – презрительно бросил он и метнул на жену испытующий взгляд.

– Поезжай. Не тревожься. Пока тебя не будет, провинции будут в надежных руках. Ты мой супруг, и я никогда тебя не предам. – Иродиада говорила глухо, рывками. Лицо ее оставалось мертвенно-бледным. Она избегала смотреть на мужа.

– Прощай, Иродиада. И береги свою дочь!

Она вздрогнула и, кивнув, отвернулась. Ирод пожал плечами.

– Мне предстоит долгий и трудный путь. Но я знаю, что могу положиться на тебя, – решил он подбодрить ее. Взгляд тетрарха немного смягчился. Однако он по-прежнему держался с женой отчужденно.

– Прощай! – с деланым безразличием произнесла ему вслед Иродиада. Голос ее был по-прежнему тих и спокоен. Но в душе полыхали отчаяние и ревность.

Как только за мужем закрылась дверь, ее лицо исказилось. Она горестно застонала и, схватившись за голову, принялась ожесточенно рвать на себе волосы. В ее воспаленном мозгу в этот миг не было никаких других мыслей, кроме мысли об измене мужа с дочерью. Она упивалась своими страданиями и строила планы мести и жестоких пыток их обоих. Часто наслаждаясь устраиваемыми по ее приказу в темных дворцовых подземельях кровавыми оргиями, Иродиада давно утратила от природы присущие всем женщинам доброту, милосердие и сострадание…

Она поднялась с постели, вышла из комнаты и, как пьяная, пошла на террасу. Наверху ее мающееся тело обхватил в свои объятия свежий утренний ветер, и она постепенно вышла из оцепенения и стала осознавать окружающую реальность. Мрачным и вопросительным взглядом вгляделась она в знакомые просторы Тивериады.

Жизнь в природе тем временем шла своим чередом. Безмятежный солнечный луч, разорвавший ночной мрак, смело заскользил над серыми скалами и пустыней, освещая их суровую и первозданную красоту. Возле Галаада возвышались древние Голанские горы, раскинувшиеся между озером Кинерет, каньонами реки Ярмук и самым краем Перейской границы. За горами простирались уже арабские территории. Внутри серых и покатых Голанских гор было обширное каменистое плато.

Тивериада располагалась на юго-западном побережье озера Кинерет. С высоты дворцовой террасы вдали оно казалось блистающей на солнце небольшой чашей.