Сальватор. Части 3, 4

— A-а, речь идет о дуэли Лоредана, я все знаю.

— Как?! Неужели все? — растерялся молодой человек.

— Да, я знаю, что он оскорбил господина де Маранда в Палате пэров и должен с ним драться сегодня или завтра. Но мне жаль господина де Маранда, — прибавила она с улыбкой.

— Сюзанна! — негромко сказал креол. — Тебе известно только это?

— Да.

— Стало быть, ты знаешь не все!

Девушка с беспокойством посмотрела на любовника.

— Дуэль уже состоялась, — прибавил Камилл.

— Уже?

— Да.

— И что?

— Лоредан…

Камилл замолчал, не смея договорить.

— Ранен? — воскликнула она.

Камилл ничего не отвечал.

— Убит? — произнесла девушка.

— Увы!

— Невозможно!

Камилл опустил голову.

Сюзанна испустила крик, в котором слышалось скорее бешенство, чем страдание, и упала на козетку.

Камилл позвонил Натали, и спустя несколько минут они совместными усилиями привели Сюзанну в чувство.

Та отпустила Натали и, бросившись Камиллу на грудь, разрыдалась.

Прошло немного времени, и в дверь постучал камердинер.

Предупрежденный кучером, он поспешил известить креола, что тело Лоредана доставлено в особняк.

В эту минуту Натали появилась на пороге спальни.

Камилл усадил Сюзанну на козетку, подбежал к Натали и шепотом отдал ей приказание.

— Что вы ей шепнули, Камилл?

— Одну минуту, Сюзанна, дорогая!.. — отозвался Камилл.

— Я хочу его видеть! — вскрикнула Сюзанна и вскочила на ноги.

— Я приказал, чтобы Лоредана перенесли в его спальню.

У Сюзанны вырвался стон. Ни единой слезинки не выкатилось из ее глаз.

Вскоре Натали появилась снова.

Услышав ее шаги, Сюзанна обернулась.

— Его положили на кровать? — спросила она.

— Да, мадемуазель, — отвечала камеристка.

— Я уже сказала, что хочу его видеть.

— Идемте, — пригласил Камилл.

Он предложил Сюзанне руку и попытался подготовить свою подругу к ужасному зрелищу, которое ее ожидало.

Сюзанна отворила дверь из будуара в гостиную и уверенным шагом направилась в спальню брата.

Чтобы попасть в нее, необходимо было пройти через небольшую комнату, стены которой были украшены индийскими циновками в бамбуковых рамах.

Так выглядела курительная комната Лоредана.

Трое молодых людей курили и пили там до двух часов ночи.

Все в этой комнате, пропитавшейся запахом табака, вина и вербены, осталось в том виде, как они ее покинули.

Окурки сигарет на ковре, маленькие рюмки с остатками ликера, чашки с недопитым чаем, две бутылки, лежавшие на полу, — все свидетельствовало о том, что молодые люди, вместо того чтобы, подобно Жарнаку, думать о Боге или еще о чем-нибудь серьезном, заботились, как ла Шатеньере, лишь о развлечениях.

Сюзанна вздрогнула при виде кровавого следа, тянувшегося через всю комнату от одной двери к другой.

Она, не говоря ни слова, указала на кровь Камиллу.

Подавив рыдание, она прижалась головой к его груди, и ускорила шаг, стараясь не наступать на кровь брата.

Камилл окинул взглядом царивший в курительной беспорядок и невольно покраснел.

Внутренний голос подсказывал ему, что готовиться к такому серьезному делу, как дуэль, нельзя шутя, куря, распивая ликеры.

Ему стало казаться, что он был не только секундантом в дуэли Лоредана, но и виновником его смерти.

С этими мыслями он вошел в спальню, где лежало тело.

Спальня в полном смысле слова представляла собой контраст, в который в иные минуты вступают неодушевленные предметы с некоторыми событиями жизни.

Это была скорее комната кокетливой женщины, чем спальня мужчины.

Стены были обтянуты светло-голубым лионским бархатом с крупными яркими букетами, перехваченными серебряными ленточками.

Обивка потолка, занавески на окнах и полог кровати были из той же ткани, а мебель — розового дерева.

Ковер, неяркий, цвета опавших листьев, лишь подчеркивал тона мебели и обивки.

Зеркало у кровати, предназначавшееся для того, чтобы воспроизводить нежнейшие сцены, отражало теперь труп, лежащий во всей его бледности и неподвижности.

Сюзанна подбежала к постели и, приподняв голову покойного, закричала со слезами — наконец-то! — в голосе:

— Брат! Брат!

Камилл застыл в дверях, скрестив руки на груди и склонив голову. Он в задумчивости наблюдал за происходившим, испытывая при этом волнение, на которое считал себя до тех пор неспособным.

Правда, волнение это объяснялось скорее рыданиями и жалобами, которые издавала его любовница при виде уже остывшего тела его друга.

Камилл не стал мешать девушке предаваться горю. Когда она немного поутихла, он подошел к ней и шепнул ей на ухо:

— Сюзанна! Дорогая моя Сюзанна!

Она вздохнула, нервы у нее сдали, она стала оседать и упала на колени.

Камилл взял ее за руку, потом обхватил другой рукой за плечи и приподнял с полу. Она не сопротивлялась, и он повел ее к двери. Они прошли через курительную, потом через гостиную.

Так они вернулись в темный будуар.

Не выпуская Сюзанну из рук, Камилл опустился вместе с ней на канапе.

С минуту в комнате, где находились два живых существа, царила такая же тишина, что и в спальне, где они оставили покойного.

Наконец первой нарушила тишину Сюзанна.

— Вот я и осталась одна в целом свете, — мрачно заговорила она, — нет у меня больше ни родных, ни родителей, ни друзей!