Сам без оружия

Вторая рюмка явно пробила каркас скепсиса у Зинштейна, и на собеседника он уже смотрел вполне благожелательно.

Поняв, что клиент дозрел и можно переходить к делу, Щепкин чуть нагнулся вперед и сказал:

— Давно мечтал снять фильм. Даже не фильм, а шедевр. Вулкан! Но потом понял, что сам такого никогда не сделаю. Ибо ничего не понимаю в синематографе. И тогда решил найти умного знающего режиссера, талантливого сценариста, прекрасных актеров… И поддержать дело деньгами. Чтобы хватило на все. Думал об этом давно, а вот сегодня понял, что далее ждать не намерен. Ибо нереализованная мечта сродни протухшему пирогу — воняет страшно и нагоняет тоску. Согласны?

Зинштейн неопределенно пожал плечами. Трудно спорить с богачом, которому вожжа под хвост попала. Он готов швырять деньги направо и налево, лишь бы все было по его.

— Вам виднее. Ваша мечта, ваши деньги…

— Верно. И мой ум! А ум как раз подсказывает, что без профессионала здесь не обойтись. И вот судьба сперва везет меня на ту улицу, а потом сводит с вами. Сергей Михайлович, мне вас сам бог послал!

— Скорее, Лев Янович, — усмехнулся Зинштейн. — И что вы хотите?

— Чтобы вы сняли мне фильм!

Зинштейн откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на Щепкина и серьезным голосом, так не подходившим ему, сказал:

— А вы отдаёте себе отчёт, что это довольно рискованное предприятие? И никакой гарантии, что фильм принесёт доход, способный покрыть хотя бы затраты на его производство.

Капитан снисходительно оскалил зубы.

— Я, Сергей Михайлович, коммерсант. Я мало понимаю в синема, но зато разбираюсь в коммерции. Я знаю, что если на продукт есть спрос и этот продукт надлежащего качества, он не может не принести прибыль.

— Но чтобы создать хороший продукт, нужны хорошие вложения? Не так ли?

— Ну, за этим дело не станет… — Щепкин достал блокнот и карандаш, вывел на листке сумму и подвинул блокнот Зинштейну.

— Столько хватит?

Зинштейн бросил взгляд на листок, недоверчиво нахмурился, посмотрел на капитана.

— Именно, Сергей Михайлович. Именно! Я же сказал — моя мечта стоит дорого.

Будущий создатель шедевра вновь покосился на листок. Пока шел разговор, можно было относиться к собеседнику как к шутнику, пустослову. Но после демонстрации суммы следовало изменить мнение.

— Вы доверяете мне? Неизвестному вам человеку, которого вы не видели в деле, не знаете, чего от него ждать, на что он способен?

— Милейший Сергей Михайлович! — капитан добавил в голос иронии. — Коммерция к тому же учит видеть компаньона, пусть и потенциального, сразу. Для этого не нужно знать его много лет. Риск? Да. Но кто не рискует, тот… не имеет ничего. Я видел вас на площадке. Вы не выполняли свою работу, вы жили ей. Вы горели, пылали. Стремились достичь даже в мелком эпизоде идеала, совершенства. Выразить то, что зритель почувствует не глазами, а душой, сердцем. Вы были искренни. И так же искренне переживали за неудачу. В отличие от вашего Льва Яновича, который просто мастерил картину, как… ремесленник. А режиссер прежде всего творец!

— Он не мой, этот Лев… Янович… — ответил смутившийся Зинштейн.

Щепкин верно выбрал тон, и, как подсказывал Игнатьев, не пожалел дифирамбов. Творческие личности падки на похвалу и лесть, даже грубую, прямую. Особенно когда она произносится на полном серьезе, искренне и подана как откровение.

Сейчас, глядя в лицо молодого человека, Щепкин понимал, что тот уже согласен, уже ангажирован. Теперь только довести дело до конца и закончить разговор если не наймом, то хотя бы устным обязательством Зинштейна.

Деньги и перспектива — мощный импульс для молодого амбициозного человека. Вот пусть и творит свой шедевр… как хочет.

Зинштейн побарабанил пальцами по столешнице, убрал руку — дурной тон, выдает нервное состояние. Вопросительно посмотрел на Щепкина.

— А сюжет? Идея фильма? Съемочная группа? Где, наконец, вы хотите проводить съемки?

Щепкин украдкой посмотрел на часы.

— Вы же сами знаете, что зритель наверняка примет на ура. Сплав драмы, приключений, романтики. Со стрельбой, поцелуями, пылкими объяснениями в любви. Вот вам и идея.

— А сценарий?

— Увы, такового нет. Думаю, вы сможете его написать. Конечно, за отдельный гонорар.

— Но!..

— Снимать фильм будем во… Владивостоке. Вот где романтики хоть отбавляй!

— А как… — Зинштейн стремительно бледнел. — Как и где набирать съемочную группу. Артистов, оператора, директора?

— Кого?

— Того, кто будет доставать все, что нужно. Декорации, оружие, одежду…

Щепкин улыбнулся.

— Есть подходящий кандидат. Достанет все! Хоть луну с неба, хоть эскадру! Я снабжаю вас деньгами.

— Продюсер.

— Что? — пришла очередь удивляться капитану.

— Тот, кто финансирует проект.

— А, ну да.

— И все же… Василий… э-э…

— Сергеевич.

— Извините, Василий Сергеевич, — Зинштейн приподнялся, — но это довольно сложно. И в какие сроки?

— Сроки? — Щепкин встал, вытащил часы. — Послезавтра в три часа пополудни отходит поезд Петроград — Владивосток. Надо быть готовым вам и тем, кого вы наймете.

Зинштейн тоже вскочил, выпучил глаза.

— Как послезавтра? Но я ничего не успею! Это нереально!