Сам себе Тарантина (сборник)

– Они продержали меня всю ночь, – Мэгги достала из пакета гамбургер и пакет сока. – Я сказала, что это ты убил копа. Соседи подтвердили, что он ломился к тебе. Прости.

– Всё нормально.

– Всю комнату перерыли. Не знаю, что они там искали. Весь район только и говорит, что об этом убийстве. Шагу ступить нельзя, как все лезут с расспросами. Ешь, давай.

Я набросился на давно остывший бутерброд.

– Мне не по себе, что я убила человека.

– Он был конченым мудаком. Полгорода, наверное, обмывает этот праздник.

– Всё равно. Страшно. Меня три раза стошнило прямо в участке.

– А я уже привык, – ответил я.

– Я сказала Мамочке Сью, что не собираюсь ни минуты находиться в этом доме и уезжаю к родным в Коннектикут. Взяла машину на прокат. Микки, может, ты расскажешь, что произошло? Копы заполонили весь район. По всем каналам твоя рожа и видео из «Каравана». Как ты докатился?

Я допил сок, швырнул пакет в дальний угол комнаты. Уже совсем стемнело. Я видел только её силуэт, и иногда казалось, что это не Мэг, а снова это черножопый мертвяк.

– Микки, это правда, что в тех сумках миллион.

– Я не пересчитывал. Наверное, больше.

– Круто. И что ты будешь делать?

– Понятия не имею.

– Мик…, – она замялась, подбирая слова, – если ты поделишься, я помогу тебе. Вывезу из города, и мы пересидим у моей сестры на ферме. А там видно будет. Что скажешь?

– Так вот почему ты… Мэг, я думал…

Весь сраный мир свихнулся на деньгах.

– Что ты думал? Что у меня к тебе вспыхнуло чувство? Мик, ты себя видел со стороны? Ты же просто удолбыш. Ты чёртов джанки с мутным взглядом, с бледной вялой кожей, с вечно грязными волосами и щетиной. Ты чуть меня не подсадил на иглу. Ты понимаешь? Ты хотел, чтобы я была такая же, как ты. Да, у меня свои мотивы. Мне нужны деньги! Ты мне не нужен. И тебе деньги не нужны, они убьют тебя. Ты же просто поставишь себе литровую капельницу с героином и сдохнешь. Мне есть, за что тебя любить? Микки, не льсти себе. Поэтому давай сразу определимся и не будем питать надежд и строить планов.

– Сто кусков, – сухо сказал я.

– Нет, не пойдёт. Половина. И никакого торга.

– Это грабёж.

– В этом ты весь. Жлоб. Я не буду торговаться. Половина. Без меня ты не получишь ничего. Тебя схватят, как только высунешь нос из этой дыры.

– Ладно, согласен. Можешь приплюсовать туда деньги за сок и гамбургер.

– Это подарок. Но это ещё не всё. Я хочу знать, что это за деньги. Вместе с копами появились ребята Ковалли, они чуть не передрались в коридоре.

– Что? Ковалли? Этот засранец мне соврал! Он подставил меня.

– Кто?

– Ты всё равно не поверишь.

Я вскочил и заметался среди четырёх стен, поднимая пыль. Я боялся тюрьмы. Но попасть в руки Ковалли – это хуже. Намного хуже. Настолько херово, что лучше своими руками замучить себя до смерти. Когда я работал в морге, то видел несколько трупов, изуродованных итальянскими парнями. Ковалли точно знал о деньгах, а может, это был никакой не бомж, а курьер. Не важно. Важно то, что я перешёл ему дорогу.