Самая большая кошка на свете

– Я… – Кажется, у тёти Алиши снова закончились слова.

– На машине тут езды-то всего полдня, – сказала Зои. – Чем скорее мы попадём домой, тем меньше успеют разволноваться родители. И тем меньше риск, что нас заметят.

Конечно, родители всё равно страшно рассердятся, узнав, что она соврала им, но чем меньше они успеют разволноваться, тем лучше. Ей так хотелось получить хотя бы шанс. Шанс сказать им, как она сожалеет о своём решении, как хочет всё исправить. Чтобы они сумели понять – а может, даже помогли ей сохранить в своей жизни Бусинку и всех остальных.

Бусинка, Кермит и Мышелёк сейчас дарили ей этот шанс.

– Тётя Алиша, ну пожалуйста. Если я сумею всё объяснить родителям, может, они позволят мне приезжать сюда в гости!

И тогда она не потеряет Бусинку.

Тётя Алиша глубоко вдохнула, будто собиралась продолжать спор, но потом вдруг сдалась.

– Ну конечно, я могу вас отвезти. Мой фургончик совсем рядом. Но объяснять всё своим родителям будешь ты. Я больше с сестрой спорить не намерена. Высажу вас у дома, а сама подожду в фургоне, пока Бусинка, Кермит и Мышелёк не будут готовы возвращаться.

Вообще-то Зои надеялась, что тётя Алиша захочет поговорить с мамой – но не заставлять же. Если ей не хочется ругаться с сестрой… Что ж, Зои сама утаила правду от родителей и брата – кто она такая, чтобы осуждать?

«Рассказывать придётся мне».

– Хорошо.

Пройдя немного по лесу, они вышли к старенькому пикапу, к которому был прицеплен лошадиный фургон. Ржавчины на нём было больше, чем краски. Тётя Алиша похлопала пикап по капоту, как верного скакуна.

– Ну, запрыгивайте!

Обойдя пикап, она открыла дверцы в задней стенке фургона. Бусинка принюхалась – совсем как принюхивалась к картонной крепости в сарае, а потом втиснулась внутрь, сразу заполнив собой большую часть пространства. Вся съежившись, она сумела обернуться и улечься, оставив маленький уголок для Зои.

– Славная коробка.

Зои полезла было вслед за ней, но остановилась и оглянулась на Харрисона. Он разглядывал фургончик. Девочка вспомнила, что от сильной тряски его укачивает.

– Можешь сесть впереди с Кермитом и Мышельком?

На лице у него отразилось облегчение.

– Не вопрос!

– Ура! – пропищал Мышелёк. – Никогда ещё не катался в грузовике. Или автомобиле. Или на самолёте. Или в вертолёте. Или…

Кермит первым запрыгнул в кабину, виляя многочисленными хвостами.

– Можно чуть опустить стекло, чтоб я мог высунуть голову?

– Только пока не выедем на большую дорогу, – предупредила тётя Алиша.

Устроившись с Бусинкой в фургончике, Зои погладила её между ушами – как та любила. Бусинка замурлыкала. Пикап тронулся с места, и фургончик задребезжал. Через узкие окошки под самой крышей Зои видела только небо и верхушки деревьев.

«По крайней мере, если мне ничего не видно снаружи, значит, никому снаружи не видно нас внутри».

– Как по-твоему, что скажут мои родители? – спросила Зои кошку.

Бусинка высунула широкий язык и слизнула соринку с лапы.

– Думаю, скажут: «Ух ты, какая большая кошка».

Зои засмеялась, но ей тут же снова захотелось плакать.

– Бусинка…

– Знаю.

Фургончик, подпрыгивая, мчался по ухабистым дорогам. Зои устроилась поуютнее на плече у Бусинки, а та обвилась вокруг неё.

Они разговаривали обо всём и ни о чём. Зои плакала, Бусинка приглаживала языком её волосы. Они планировали, как Зои будет приходить в гости – часто-часто, как только сможет. И не прощались. Это не прощание. Просто… перемены.

Зои вытащила телефон, включила его и проверила батарейку: один процент. Ровно на одну последнюю эсэмэску. Зои написала Сурите: «Едем домой. Все вместе».

Как бы ей хотелось, чтобы все они и остались дома, так же вместе.

Через несколько часов езды с одной-единственной короткой остановкой в глухом лесу тряский фургончик остановился, мотор затих. Зои толкнула локтем Бусинку.

– Кажется, приехали.

Бусинка зевнула, стукнулась головой о крышу фургончика и прошипела:

– А я не шшшплю. Глаз не шшшомкнула.

Зои засмеялась.

– Ну да. Сиди тут, пока не убедишься, что вокруг никого, а потом спрячься на заднем дворе. Хорошо?

Она отперла дверцу фургончика, толкнула её и, жестом велев кошке не высовываться, выглянула наружу. Смеркалось. Машины её родителей и родителей Харрисона стояли на обычных местах.

Тётя Алиша припарковалась на улице перед домом Харрисона, и Сурита, которая, должно быть, караулила их, выскочила из двери.

Схватив вылезшего из пикапа Харрисона за плечи, она не то обняла, не то встряхнула его.

– Ты хоть представляешь, как я волновалась?!

– Прости!

– Но у вас всё получилось! – Она снова обняла его – уже по-настоящему. – Я так и знала. Ну, или надеялась. Или… Словом, бабушка бы гордилась тобой.

– Спасибо! – Харрисон обнял её в ответ. – Да, думаю, гордилась бы. Мы даже её любимые сморы сделали.

– Вы всё-таки успели вовремя. Ещё час – и ваши родители перестали бы верить моим отговоркам и позвонили бы в полицию. Никогда больше не заставляй меня ради тебя так врать!

– Они очень сердятся?