Самая короткая ночь

В и к т о р (несколько растерян). Ну что вы! Все будет в ажуре!

Решительно входит  О л е г.

О л е г. Вера Платоновна, так и знайте: я Марийку никуда не отпущу!

В и к т о р. Куда это никуда?

О л е г. И ты тоже знай! Все!

В и к т о р. Забавно.

М а т ь. Ступай, Витя.

Виктор уходит.

О л е г. Я не знаю, как уж там все будет. Но меня с Марийкой не только завод связал. И я ее не отпущу. И сам никуда не уйду. Гнать станете — тоже не уйду. Как уж там хотите!

Входит  Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Это витязь в тигровой шкуре, Верочка… (Увидела Олега.) Пардон…

О л е г (хмуро). Что надо делать?

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Петь, швыряться звездами, передвигать горы — что угодно душе, голубчик! А если можно — открыть баночку зеленого горошка.

Олег ушел.

В сущности, он первый рабочий, которого я наблюдаю в быту. Я рада за рабочий класс!

Входит  Б о р и с.

Б о р и с. Нет их.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Что значит нет? Не выдумывай!

Б о р и с. Люди с поезда прошли, а их нет.

Л ю д в и г а  Л е о п о л ь д о в н а. Просто вы не умеете встречать. Я сама пойду! (Ушла.)

Борис и Мать молчат. Борис подсаживается к ней поближе.

Б о р и с. Давай правде в глаза посмотрим, мать. Ты понимаешь, что это значит?

М а т ь. Понимаю, сынок. Я этого и ждала. Сердцем чувствовала.

Б о р и с. Что же теперь делать будете?

М а т ь. Как что? Жить будем, жить.

Б о р и с. Опять эти флажочки вышивать? Опять Марийке трубить на заводе? А где-то там будет отец-полковник?

М а т ь. Не говори так.

Б о р и с. За вас, за тебя с сестренкой душа болит!.. Ведь только один и был расчет. А теперь на всем крест поставить? Давай хоть раз поговорим начистоту. Я вот тоже не живу теперь с вами. Так что — чужими вы мне стали? Отказался я от вас? Каждый месяц сколько мог вам посылал. Может, и небольшие это деньги, а какие они, знаешь? Работал как лошадь. От Вари, от себя отрывал… В счет это или не в счет? Молчишь. А тут — родной отец. Что ж, по-твоему, в сторонку отойти! Извиниться благородно?

М а т ь. Что же ты предлагаешь?

Б о р и с. Думаешь, мне легко? Думаешь, совсем я деревянный?.. Только не нужно, мать, упрекать меня за это. Я хочу твою же ошибку исправить. Ты всегда была доброй и нас учила. А на добреньких воду возят… Погляди на себя — о такой старости ты мечтала?

М а т ь. Кто же мечтает о старости?

Б о р и с. Ну, не так сказал…

М а т ь. О другом я мечтала. Что мои дети — оба — станут людьми. Не по должности, не по окладу, а по совести и сердцу.

Б о р и с. Вон к чему сводишь? Нельзя же так, мама! Что ты на жизнь глаза закрываешь? Не всегда она такая, как тебе хочется. Где-то и поперек самого себя шагнуть надо!

М а т ь. Чего ты требуешь от меня?

Б о р и с. От тебя? Ничего. Но раз отец жив, значит и права на него живы. Твои законные права. И Марийкины… Давай смотреть на эти вещи трезво…

Ни слова не говоря, Мать взяла с этажерки небольшой сверток и протянула Борису.

Что это?

М а т ь. Проверь… пересчитай…

Б о р и с. Деньги? Мои? Все, что прислал?

М а т ь. Тебе они нужней, чем нам с Марийкой.

Б о р и с. Так… Ни копейки не потратили… Да здесь каждая трешка моими жилами вытянута! А вам — руки обожгли?

М а т ь. Я все сказала. Ты тоже все сказал, Боря.

Б о р и с. Мама!

М а т ь. Дай мне, пожалуйста, лекарство. Вон там, на столике…

Б о р и с (подал). Я не хотел тебя обидеть, мама. Прости меня, если… Ну не могу я, не могу жить спокойно, когда вы тут одни!

М а т ь. Мы не одни, ты это отлично знаешь.

Б о р и с. И по-вашему жить не могу!.. Зачем ты мне эти чертовы деньги возвратила? Зачем? Уж лучше бы словами, словами, чем так! Ведь я их честно заработал!

Входят  М а р и й к а, за ней с чемоданом  О л е г, все уже понявший.

М а р и й к а. Мама…

Б о р и с. Приехала?

М а р и й к а (бросилась к матери). Только ты сразу ничего такого не думай!

Б о р и с. Что я тебе говорил? Видишь — одна вернулась.

М а р и й к а. Мы встретились. И он тоже пришел с гвоздикой. Но это совсем другой человек. Однофамилец просто. И имя совпало. Разве не бывает?

М а т ь (гладит ее по голове). Ничего, ничего…

М а р и й к а. Он говорил, словно извинялся: «Какая печаль». Я ему все рассказала, и он тоже. Он живет один. Всегда жил один. И до войны тоже.

Б о р и с. Врешь.

М а р и й к а. Молчи!

Б о р и с. Все врешь! (Ушел.)

О л е г. А что? Напутали чего-нибудь. Это у нас часто. Вот у нас, например, в завкоме: уж чепуха! Выписали балалайки для клуба. А прислали паровой котел…

М а р и й к а. Ты тоже помолчи!

О л е г. Я пойду пока?..

Ему не ответили, и он, помявшись, ушел.