Самая лучшая жена

— Отца надо спрашивать, он привез, — младший не сводил по-детски восторженого взгляда с пришельца. — Или Литочку…

— Тьфу, — сморщился леший. — Вот же вы! Поманили соблазном таким и на попятную. Обидно!

— Готовы искупить, — первым сориентировался Валмир.

— Прям уж? — на заросшем бородой лице заиграла хитрая улыбочка.

— Не сомневайтесь даже, — понимая, что ссориться с пришедшим себе дороже горячо уверил Рин.

— Ну собирайтеся тогда, — обрадовался леший. — Компания мне нужна, — честно признался он, а то водяной в такие ночи на свадьбах гуляет, а мне выпить не с кем.

— Мы бы с удовольствием, — осторожно подбирая слова начал Вал, — но…

— Как же Литочка одна останется? — рубанул бесхитростно Рин.

— Да, задачка, — почесал в затылке леший. — А хотя… Найду я вам сторожа! Мимо него ни одна холера не проскочит. Вы одевайтеся пока, хлопчики, а я сейчас, — и он быстро шмыгнул за дверь.

— Ну что, пошли? — Валмир глянул на брата.

— Неохота, — признался тот.

— Надо, Рин, надо, — натягивая сапоги, хмыкнул Вал.

— Ну вы скоро? — в дверь сунулся лесной хозяин. — Канительщики, — припечатал он.

— Идем уже, — потянулся за курткой Рин.

— Оставь, пусть сохнет, — скомандовал леший. — Дождя нету уже почти, да к берлоге моей я дорожку короткую открою. И эта… Хлебца захватите на закусь. Ага… И медку. Не, мед в мешок не суй, это сторожу.

Не споря, братья вышли за дверь. Дождя и правда почти уже не было, так морось мелкая. Гроза грохотала где-то совсем далеко. Напоенный влагой воздух был настолько свеж, что хоть пей его. На ночное небо радостно высыпали умытые звезды. Аэрин аж засмотрелся.

— Медок-то сторожу отдай, — отвлек его от любования природой лешак.

Парень непонимающе завертел головой, а, увидев сторожа, шарахнулся.

Слева от входа, прижавшись широченной спиной к шершавой стене сторожки, сидел совершенно несчастный огромный насквозь мокрый медведь.

— Шарик, место! — строго скомандовал ему леший и кинул свою рукавицу на порог.

Косолапый нехотя умостил откормленный зал на хозяйскую вещицу и печально вздохнул.

— Хороший мальчик, — похвалил лешак, вручая ему миску с медом. — Умничка мой! С рукавичку был, когда я его подобрал. Сейчас-то вона какой вымахал, — он умиленно поделился с братьями и заторопился, напоминая, что калгановка греется, а лешахиха не дремлет. Она — натура страстная и вполне может обломать супругу с друзьями всю малину, то есть высококультурное общение.

* * *

— А я вам говорю, что при простуде ноги самогонкой растереть — первое дело! — втолковывал леший плетущимся рядом с ним собутыльникам.

Вал и Рин реагировали вяло, почти все свои силы и внимание отдавая тому, чтобы без потерь для мужского и человеческого достоинства добраться до заимки. Братья как могли, поддерживали друг-друга. Морально и физически.

— Моей хозяйке, ну вы ее помните, — не унимался лесовик, — только это и помогает. Бывало как зажмешь ее в березках… — его взгляд замаслился. — Ой, — леший икнул, деликатно прикрыл ладошкой рот и повинился. — Куда-то не туда меня понесло. Хотя… Можно ведь не только растирать, но и компрессы делать. Винные. На спинку там… На грудку… Да… А пока она прогревается, можно этак тихонечко подлезть и уговорить хоть на полшишечки, и простуда уйдет! Ей Великая, уйдет! Убежит! А ежели вы вдвоем за дело возьметеся…

— Я тя уважаю, — старший отлепился от младшего и насколько мог, сурово посмотрел на лесного хозяина. — Но жену не трожь, а то не посмотрю на возраст и общественное положение… Зашибу.

— Зашибет, — подтвердил младший в ответ на вопросительный взгляд лешего и кивнул, впечатавшись лбом в ствол березки, которую нежно обнимал. — А я помогу… Потому что Литочка, она такая… Такая… — в голосе младшего зазвучали слезы. — Люблю я ее!

— И я, братка, — шатнулся с нему Валмир.

— Чуйства, — прослезился лешак. — Прям как у нас с Елочкой… — и запел тоненьким голосом. — Полюблю я Елочку под сосной высокою, под калиной, под дубком в губоньки почмокаю!

— Нет, вы только посмотрите на них, — прозвучавший из ближайших кустов бодрый голос лешачихи заставил всех троих мужчин вздрогнуть. — Забулдыги! А все ты! — ветви раздвинулись, выпуская лесную хозяйку, которая целенаправленно шла к мужу. — Только посмотрите на него! Почмокает он! Я тебя самого сейчас как чмокну, сморчок ты старый! Пьяница!

— Елочка, — расплылся в улыбке леший, — какая же ты у меня красавица все-таки. Чисто королева! Валькирия моя!

— Да и ты у меня мужчина хоть куда, — засучила рукава она. — Король виновый дубовый! — в руках лесовицы сам собой появился крапивный веник. — Что ты там давеча про радикулит толковал, Отец? — ласково пропела.

— Не помню, — благоразумно отступил лешак. — Совсем не помню, Елочка! Прям как отрезало… — молоденький густой осинник манил прозорливого лешего. Тем более, что был уже совсем рядом.

— А я напомню! — пообещала ему жена, кидаясь наперерез.