Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

ЭЛИНА. И мою родинку над левой грудью любишь?

ГРАМОВ. Обожаю. Живую, теплую. Люблю. (Грамовецкому.) Люблю тебя, твой патриотизм и твою беспринципность, твою неподкупность и продажность, твою переменчивость – это все мое, это я сам! (Грамскому.) Люблю тебя, горлопана и взяточника, люблю за то, что в душе ты все равно наш, и сколько ни вытравляешь это из себя, не получается. Я ведь знаю, ты в любой момент можешь достать свой телефон…

Грамской достает.

Набрать номер хоть самого губернатора…

Грамской кивает и набирает номер.

И сказать ему: губернатор, ты козел!

ГРАМСКОЙ. Лаврентий Кузьмич? Вот что, Лаврентий, ты козел!.. Кто говорит?… Да это так… Один человек… Вы его не знаете… Грамской говорит! Грам-ской! Да, тот самый, козел, тот самый! Будь здоров! (Хохочет, выпивает.) Как я его? Будет знать!

ГРОМОВ (Алине). Люблю тебя, Алина, за твою тонкую, милую, мечтательную провинциальную любовь. Всех люблю.

ИРИНА. Ты мне ничего не сказал.

ГРАМОВ. А разве тебе нужно что-то говорить? Ты и так все понимаешь.

ИРИНА. Да.

ГРАМОВ. Меня это всегда раздражало, но именно за это я тебя люблю. Всех люблю. И не могу больше. Простите. Хотел все оборвать и обрубить, сжечь мосты, подвести итоги, начать новую жизнь. Нет. Не в этом дело, хорошие мои. Просто – не могу. Слишком тяжело. Слишком больно всех вас любить. И с годами все больнее. Не могу. Хочу стать чужим. Понимаете? То есть хотел.

ГРАМОВЕЦКИЙ. У тебя золотая душа. Все дело в твоей невостребованности. А знаете что? Давайте все уедем! Забастовки, голодовки, этим давно никого не удивишь! Россия велика, кругом пустоши. Образуем поселение, такое, знаете ли, натуральное хозяйство. Все уедем – лучшие педагоги, врачи, творческая интеллигенция, инженеры, слесари-кудесники, изящные умные женщины, которых не ценят, все, все, на кого власть плюет, так называемый народ плюет! – уедем и посмотрим, как они тут будут без нас! Небось взвоют!

ГРАМСКОЙ. Небось не взвоем. Только свистнем – новых тыща набежится. Будем хорошо платить, прикормим, пригреем.

ГРАМОВЕЦКИЙ. Это ты говоришь? Что с тобой? Ты ведь только что губернатора козлом назвал!

ГРАМСКОЙ. Я набрал собственный номер.

ЭЛИНА. Значит – сам себя назвал козлом.

ГРАМСКОЙ. Но зато и губернатором. И я им еще стану, вот посмотрите, через несколько лет – стану!.. Ладно. Опять мы отвлекаемся. (Грамову.) Пью за тебя, дорогой. Большому кораблю – большое плавание. Удачи тебе!

ГРАМОВ. Погоди. Неужели ты не понял? Неужели вы не поняли? Я остаюсь. Я не смогу без вас. Я не смогу без этого проклятого города. Если я еще в поезд не сел, а уже затосковал, то что будет потом? Я остаюсь! Слышите? Я никуда не еду!

Очень длинная пауза.

ГРАМОВЕЦКИЙ. За что же мы пьем тогда?

ГРАМОВ. А вот за это и пьем, за то, что я остаюсь.

ГРАМОВЕЦКИЙ. Много чести. Цаца какая, пить за то, что он, видите ли, остается.

ГРАМОВ. Ты что, не рад?

ГРАМОВЕЦКИЙ. При чем тут – рад, не рад… Уж собрался – так уезжал бы. Вот она, полуинтеллигентская черта! Вечно мы так: сто раз отмеряем и ни разу не отрезаем, начинаем заново мерить!

ГРАМОВ. Что ты сердишься, не понимаю?

ГРАМОВЕЦКИЙ. На кого? На тебя? Была охота! Я просто… Измельчал народ. Ни поступков тебе решительных, ни тебе… Почему я пишу в своей газете про сплошные убийства, про коррупцию и прочую гниль? От безысходности! Я хотел бы писать о сильных красивых людях! Нет сильных и красивых людей. Нация деградировала!

Пауза.

ГРАМОВ. Мне начинает казаться, что я никого не обрадовал… Эля, ведь нет? Не обрадовал?

ЭЛИНА. Но тебе ведь надо… Ты ведь человека убил.

ГРАМОВ. Да наврал я, наврал! Я с ним (на Грамского), да, виделся в пивнушке, а человека этого придумал, придумал! Остаться или нет, Эля?

ЭЛИНА. Что ты меня спрашиваешь? Я рада. Оставайся. На здоровье. Живи со своей с этой. Или – с этой.

АЛИНА. Я замужем, между прочим!

ГРАМОВ. Эля, я с тобой хочу жить.

ЭЛИНА. Очень приятно. И жди тебя вечно до ночи, и думай, с кем ты там, где ты там…

ГРАМОВ. Я не нужен тебе? А родинка на плече, теплая, живая, которую ты…

ЭЛИНА. И не только я. Нет уж, мы это проходили.

ГРАМОВ. Значит, лучше, если я уеду? Ирина, лучше? Да?

ИРИНА. Тебе решать.

ГРАМОВ. Но ты как хочешь?

ИРИНА. При чем тут я? Ты меня не любишь, ты говорил мне об этом.

ГРАМОВ. Я врал.

ИРИНА. Ты врал очень убедительно.

ГРАМОВ. Ну и что? Я умею убедительно врать, ты это знаешь. Хорошо, пусть не с тобой, но вообще – вообще, понимаешь? – ты хочешь, чтобы я остался? Не с тобой, а вообще в этом городе?

ИРИНА. Рассуждая философски, ничего от этого не изменится.

ГРАМОВ. То есть тебе все равно?

ИРИНА. Мне все равно.

ГРАМОВ. А тебе, Алиночка? Тебе тоже все равно?