Самая настоящая Золушка

Я проглатываю одним махом все вопросы и закашливаюсь, как будто хотя бы один из них точно был материальным и встал поперек горла. Морозов снимает толстовку и накидывает ее мне на плечи. При этом в его поведении нет ни намека на попытки меня лапать или хотя бы «прощупать». Он ведет себя скорее, как отец. Учитывая нашу разницу в возрасте, это нормально. Но я — не его дочь, у него вообще нет ни жены, ни детей. И по всем законам этого мира мы оба понимаем, что есть только одна причина, почему мужчина его возраста и положения может интересоваться такой девушкой, как я. Точно не для того, чтобы укутывать ее от холодного ветра.

— Пойдемте в дом, Катя. Разговор у нас с вами будет долгий.

Глава сорок девятая: Катя

В этом загородном доме Морозов явно любит часто бывать. Внутри отделка деревом, богатая, но нарочито «простая». Как человек, который носит дорогие туфли в грязь и плохую погоду, а потом хвастается: «Не важно, что они выглядят как дерьмо, главное, что на них пыль из-под Эйфелевой башни». Понять это могут только те, у кого есть свои собственные такие же туфли. А для простых смертных это все равно, что дверь в другой мир, во вселенную, где понятия не имею, что такое — греметь мелочью в кармане и радоваться, что она там есть.

Морозов проводит меня вглубь дома, через красивую гостиную с камином и старинным роялем, через коридор, увешанный картинами, открывает дверь в зимний сад и практически за руку ведет к красивому столику под богатой скатертью, на котором полным-полно всяких экзотических фруктов, закусок и всего того, от чего мой желудок радостно вопит.

Но я же хорошая девочка, так что мысленно желаю себе терпения и усаживаюсь с видом «Спасибо, я уже отобедала». Только ведь и Морозов не простак, потому что тут же подталкивает ко мне сразу несколько блюд и лично наливает кофе из кофейника.

— Ешьте, Катя, люди не способны на адекватные поступки, когда они голодны.

Пока я, стараясь не чавкать, как свинья, пробую абсолютно все, он увлеченно, не обращая на меня никакого внимания, читает газету. Пару раз просматривает сообщения в телефоне и снова читает. Может быть, это такая тактика? Усыпить мою бдительность?

Я пишу Машке, что Морозов устроил мне праздник желудка и пока ни слова не сказал о своих намерениях, а она в ответ присылает смайлик с таким выражением лица, что мне пришлось бы сломать мозг, чтобы понять, что бы это могло значить.

Но в конце концов, даже самый голодный в мире человек способен почувствовать сытость, так что я немного отодвигаюсь от стола и пытаюсь привлечь к себе внимание, нарочно потянувшись за виноградом, который стоит прямо у Морозова под носом. Мужчина складывает газету, снимает очки и еще раз окидывает меня пристальным взглядом, почему-то особенно задерживаясь на лице.

— Скажите, Катя, что вам нужно для счастья?

Я глуповато улыбаюсь.

— Вы ступаете на опасную тропу, предлагая девушке, живущей на стипендию с матерью, которую государство оскорбило «минималкой», рассказывать о своих желаниях.

— Рискну. — Он делает приглашающий жест.

— Ну раз вы не Санта Клаус и мне не нужно садиться вам на колени… — Я выразительно откашливаюсь и успеваю заметить его улыбку. Кажется, Морозову по душе мои неуклюжие попытки самоиронии. — Начну с самого необходимого.

Удивительная вещь — фантазии и мечты. Когда ты наедине с собой, кажется, что хочешь сразу все: и звезду с неба, и свет с солнца. Но стоит кого-то попросить мыслить более конкретно — и остаются какие-то сугубо прагматичные вещи: своя квартира в центре столицы, золотая пластиковая карта, дорогой иностранный колледж, возможность каждые выходные летать туда, где зимой — тепло, а летом — снег.

— Я хочу, чтобы мама больше никогда не работала. Она убила здоровье, рассказывая детям таких, как вы, что они должны расти людьми.

— У меня нет детей, Катя.

— Я в курсе.

— Я в курсе, что вы в курсе. Ваша попытка меня подцепить была очень неуклюжей.

— Никогда раньше этого не делала. — Не то, чтобы извиняюсь. Скорее хочу дать понять, что он у меня первый. Говорят, мужчинам его возраста это льстит.

Морозов кивает, но как будто поддакивая не моим словам, а своим собственным мыслям.

— Видите ли, Катя, вопреки распространенному мнению о том, что мужчины за пятьдесят падки на свежее сочное мясо, я предпочитаю заводить отношения с ровесницами. По разным причинам, которыми я не буду обременять вашу хорошенькую голову. Поэтому, прежде, чем мы пойдем дальше, давайте примем за аксиому, что вы для меня — не более, чем проект. Шахматная фигура в партии, которую я собираюсь разыграть в ближайшие год-два. И если мы с вами достигнем обоюдного согласия, то ваша мать больше никогда не будет учить детей олигархов, как им быть людьми.