«Самая сладкая ложь»

Официант принес заказ, и Марика принялась за рыбу. Константин подхватил пару крошечных помидор, оглядел тарелку и отложил вилку. Его собеседница от отсутствия аппетита не страдала. Она ела медленно, методично отделяя от рыбы кости, и изредка прерывалась для того, чтобы сделать глоток воды.
Ребенок? Ты беременна? Нет, но я об этом подумываю.
Мысли о том, почему она не хочет детей, были самыми болезненными, и преследовали Константина дольше всех. Дети – это то, что должно связывать супругов, то, вносить в их жизнь новое, особое ощущение единства. Аргументом Марики были разговоры о том, что ребенку нужен человек, который будет рядом. А отец, который работает двадцать четыре часа в сутки, хорошим не является.
Но после долгих и мучительных размышлений Константин пришел к выводу, что причина была глубже. Марика не хотела иметь детей потому, что дети привязали бы ее к нему. Время, проведенное в браке с ним, было для нее борьбой. Борьбой между желанием быть свободной и желанием покориться его воле. Вот только оба желания были одинаково сильны, и она никак не могла выбрать, в какую сторону бежать. Появление ребенка означало бы капитуляцию на одном из фронтов. А этого она допустить не могла. Константин думал о том, что ее вдохновлял сам факт этой борьбы, эти метания как таковые. Она черпала из них что-то, что было для нее жизненно важно. Впрочем, какое это теперь имеет значение?

– От десерта ты тоже откажешься?

Константин поднял глаза, отвлекаясь от мыслей.

– От десерта? Нет, пожалуй, я присоединюсь к тебе. Если, конечно, это будет что-то легкое.

– Творожный пирог тебя устроит?

– Отличная мысль.

Марика подозвала официанта и сказала ему, что он может убрать со стола и принести десерт.

– Как у тебя дела на работе? – спросила она, наполнив стакан водой из принесенного графина.

– Все хорошо. Я добился того, к чему стремился.

– Не припомню, чтобы я слышала от тебя другие фразы. А меня повысили, представляешь.

– И как же ты планируешь заводить детей с плотным графиком?

– Для этого у меня есть мама. Я буду сидеть дома три года. Думаю, трех месяцев будет достаточно.

– Понимаю, – кивнул он. – Она уже давно мечтает о внуках. Ты немного изменила прическу?

Марика провела ладонью по волосам.

– Да. Я решила, что хочу перемен. Кроме того, та прическа ассоциируется у меня… с плохими временами.

– Женщинам проще решать проблемы. Новое платье, прическа, макияж – и совсем другое настроение.

– Ты, разумеется, и не думаешь устраивать свою личную жизнь?

Рука Константина снова потянулась к сигаретной пачке, но в последний момент он передумал и отодвинул ее от себя.

– Не думаю, что мне следует обсуждать это с тобой.

Марика улыбнулась и понимающе кивнула.

– Действительно. Личную жизнь ты можешь обсуждать с кем угодно, но только не со своей бывшей женой. Ты пригласил ее на ужин из спортивного интереса.

– Приятного аппетита, дорогая.

Марика некоторое время рассматривала принесенный десерт.

– Выглядит очень вкусно, – проговорила она.

– Ты можешь забрать и мою порцию. У меня нет аппетита. – Константин все же закурил, подвинув к себе пепельницу. – Знаешь, впервые в жизни я пришел на встречу с кем-то, не продумав диалога. И вот теперь я не знаю, что сказать. Точнее, у меня есть миллион слов, но я вряд ли скажу даже несколько.