«Самая сладкая ложь»

Мальчик снова склонил голову в знак согласия и сел за стол.
Константин изучал его. Натанаэль сидел прямо, расправив плечи и слегка склонив голову над рисунком. У мальчика были темно-каштановые, почти черные волосы, смугловатая кожа и четко очерченные, даже резковатые черты лица. С восточной внешностью контрастировали разве что большие бархатно-зеленые глаза, опушенные длинными ресницами.
Сосредоточенно вглядываясь в рисунок, Натанаэль тер пальцами щеку, а потом закинул голову назад и, потрепав пятерней слишком отросшую челку, сладко потянулся. И Константин мог бы поклясться, что когда-то давно, тогда, когда он еще не имел привычки часто посещать парикмахера, любил повторять этот жест. Он хорошо помнил, как бессонными ночами во время сессии он сидел за столом в крошечной комнате университетского общежития и в сотый, тысячный раз перечитывал теорию асимметричного шифра. Когда на часах было начало четвертого, он говорил себе, что пора спать, ведь завтра экзамен, но какая-то неведомая сила заставляла его сидеть за столом еще как минимум час. И молодой студент факультета стратегии и аналитики разваливался на стуле, позволяя себе пару секунд слабости, откидывал голову назад, рассеянно трепал волосы, потягивался и возвращался к учебе.
Марика, ожидавшая его на балконе, примостилась на крошечной табуретке. Константин встал рядом.

– Я слушаю тебя, – проговорила она.

– Скажи мне, кто этот мальчик?

– Он ведь представился. Его зовут Натанаэль. Как ты видел, он хорошо рисует. У него фотографическая память и идеальный музыкальный слух. Читать и писать он научился в три года, и поэтому его сразу взяли во второй класс – в первом ему делать было нечего. Он учится в хорошей частной школе, и каждую неделю я слышу от его учителей, что мой ребенок – маленький гений.

Константин ждал, но Марика закончила монолог.

– Твой ребенок?

– Да. Наш ребенок, если говорить точнее. – Марика кивнула в направлении приоткрытой двери балкона. – Это твой сын.

Затянувшееся молчание нарушил Натанаэль. Он выглянул на балкон и сказал:

– Бабушка зовет к столу.

– Скажи ей, что мы скоро будем, любимый, – сказала Марика.

Константин посмотрел ему вслед.

– Мой сын, – повторил он. – Вот это сюрприз так сюрприз.

– Когда мы расстались, я была на втором месяце беременности.

– Ты тогда как раз объясняла мне, что такое гормональный пластырь.

Марика улыбнулась.

– Я уже размышляла о том, как тебе это объяснить и как ответить на вопрос: «А почему ты уверена, что это именно мой ребенок?».

– Думаю, нет смысла спрашивать, почему ты ничего мне не сказала?

– Думаю, ты прав.

Константин присел рядом с ней.

– Он похож на меня, – сказал он. – А глаза у него твои.

– Он вылитый ты. Иногда он даже говорит, как ты, и у вас похожие жесты. А еще у него твой характер. Он упрям как черт, уже думает о себе больше, чем следует и имеет на все вещи в мире свое мнение.

– Надеюсь, мигрень он от меня не унаследовал?

– Увы, и мигрень тоже. Он много времени проводит за книгами, неудивительно, что это уже проявилось.

Марика, колебавшаяся вот уже несколько минут, достала сигареты.

– Он живет здесь? – задал очередной вопрос Константин.