«Самая сладкая ложь»

Она поднялась, потянулась всем телом, сладко вздохнула и снова вернулась под одеяло.

– Так хорошо, что мы съездили в Тайное Место.

– Только у меня затекает шея, когда я занимаюсь любовью в машине.

– Значит, надо выдумать новую позу, – нравоучительно изрекла Марика и, сделав глоток из стоявшего на ковре бокала с вином, взяла сигареты. – Я хочу погулять вечером. Знаешь, чего я хочу? Побывать во всех местах, где мы с тобой бывали раньше. Хочется погулять с тобой.

Константин сел, тоже потянулся и наклонил голову, расслабляя шею.

– Я повторял это уже десять раз, но хочу повторить еще раз. Я счастлив. Очень счастлив.

– И я. – Она помолчала. – Это такое глупое, теплое счастье. Такое, будто я бродила в темном лабиринте, а теперь вышла на свет и радуюсь этому свету. Так, словно у меня нет никаких проблем. – Ее голос дрогнул, она прижала ладонь к губам. – Ты ведь тоже это чувствуешь, правда?

Он обнял ее, и она прилегла, положив голову на подушку.

– Конечно. Только не надо плакать. Я рядом.

– И еще у нас есть Тайное Место. – Марика улыбнулась и посмотрела на него. – Я не плачу. Просто мне хорошо, вот и все.

– Знаю, последние пару часов ты до завидного часто повторяла это и на венгерском, и на польском.

Марика толкнула его в бок. Пепел с сигареты упал на покрывало, и она поспешно стряхнула его.

– Не смейся надо мной!

– Как ты там говоришь?

Константин попытался воспроизвести сказанные ей фразы. Марика несколько секунд слушала его, а потом расхохоталась.

– Да, я почти так и говорила.

– Я бы хотел выучить венгерский. Почему ты никогда не предлагала мне его выучить?

– Потому что я не хочу, чтобы ты понимал, как я тебя ругаю и что я говорю, когда очень злюсь.

– А польский?

– Тем более!

Марика взяла пепельницу и потушила недокуренную сигарету.

– И все же мне бы хотелось выучить венгерский. Он действительно так сложен, как говорят?

Она неопределенно покачала головой.

– Во всяком случае, ты точно справишься. А что мы будем делать после ужина?

– Ты ведь хотела погулять?

Марика задумалась.

– А давай почитаем? – предложила она. – Погулять можно позже, ночью.

– Значит, мы вернемся в постель и будем читать. Хорошо. Апдайк? Фаулз? Миллер? Маркиз де Сад? Последнего можно почитать на два голоса.

– Только давай договоримся, что ты будешь читать с выражением. И будешь говорить особо проникновенным голосом, когда дело дойдет до эротических сцен.

Константин рассмеялся и поднялся. Марика тоже встала и взяла со стула легкий халат.

– Хорошо, я буду говорить особо проникновенным голосом, когда дело дойдет до эротических сцен. Но только не увиливать. Решили?

– Решили, – согласилась она.

– Посмотрим, как ты будешь читать де Сада вслух и не краснеть.

Марика взяла его руку и, на несколько секунд обхватив губами пальцы, отпустила.

– Почему я должна краснеть? – спросила она. – Краснеть меня заставляешь только ты.

– Еще немного – и Берте придется ужинать в одиночестве.

– Ну, этот ужин… – В ее голосе появились нотки сожаления, и она прижалась к нему. – Теперь мне не хочется никуда спускаться…

– А ведь я предлагал поужинать в постели. Не ты ли говорила, что обязательно нужно идти вниз?

Константин тронул ее волосы, и успевшая распуститься коса растрепалась окончательно.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– И я. Только ответь мне на один простой вопрос – ты вообще знаешь слово «хватит»?

– Какой глупый вопрос! Конечно, нет!

– Почему-то это меня не удивляет. – Марика прикрыла глаза, нашла его губы. – Пойдем, хорошо? Мне неудобно перед Бертой. Она, конечно, уже накрыла на стол и ждет нас.

Он с неохотой отстранился, подошел к шкафу, открыл его и принялся изучать содержимое. Марика, на щеках которой уже появился румянец наслаждения, обреченно вздохнула.

– Я ненадолго в душ, хорошо? – сказала она. – Но у меня есть один вопрос, последний. Ты, конечно, можешь не отвечать на него, это твое право. Скажи, ты… целовал ей ноги?

Константин повернулся к ней.

– Нет, – ответил он коротко.

– Почему?

– Потому что у мужчины может быть сотня жен, миллион любовниц, целая толпа любимых женщин. Но у него только одна госпожа.