Самая страшная книга 2019

– Марьяна, – представилась она с кокетливой грубостью. Голос был ей под стать, низкий и хриплый. – А к вам как обращаться?

– Дэн, – ляпнул Олег первое, что пришло в голову. Тетка ухмыльнулась.

– Будь как дома, Дэн. У нас все готово.

Она повернулась, приглашая за собой. По правому чулку ползла стрелка, сквозь дорожку проглядывала рыхлая белая плоть.

В комнате было душно, полосатые обои с золотом, окна закрыты тяжелым темным, винным бархатом – все в лучших традициях. В середине под ярким светом большой круглой лампы громоздилось гинекологическое кресло.

– Прошу, – что-то коснулось его плеч, запахло латексом. В комнату вошла вторая женщина. Эта была тонкая и сухая, с крашеными волосами, похожими на черную солому.

– Диана. Чего стоишь? Располагайся, – она поправила перчатку.

– Девчонки, мне это…

Они обе смотрели на него с плохо изображаемым интересом.

– Глаз надо вытащить.

Их лица вытянулись, в них впервые проскользнуло что-то живое, вполне человеческое.

Это был своего рода триумф.

– Где глаз, а где писька, мужик, ты соображаешь? – кричала Марьяна спустя пять минут благим матом.

Олег стоял насмерть, в прямом смысле слова, прижав к горлу все тот же нож, который так и носил в кармане.

– Я заплачу, ты не волнуйся. Я отсюда не уйду.

– Вот козел! – возмущалась Марьяна. – Мудила! Сразу не сказать было?

– Не можете сами, давайте того, кто может, – процедил Олег. – Я не уйду. Хотите с трупом разбираться?

– Психованный, – выплюнула Марьяна. – Хоть справки с них требуй. Гемора больше, чем навара.

– Самому яиц не хватает? – поддела Диана. – Может, тебе пришить?

– Да давай вынем, – обернулась она к товарке. – Один хер.

– Сама и вынимай, – огрызнулась Марьяна. – Это же натурально подстава!

– Да посмотри на него, «подстава», – передразнила Диана спокойно и зло. – Цирк с конями.

Она посмотрела на Олега с какой-то почти что жалостливой брезгливостью, как смотрела мать на животных, запертых в тесных клетках зоопарка.

Олег подумал, что она, должно быть, старше, чем кажется. И он, и Диана понимали, что разыгрывают сейчас дешевый и унизительный спектакль. Обоим было ясно, что Олег совершенно загнан в угол, раз ему приходится соглашаться на такую роль. Он опустил нож и устало сказал:

– Я не псих. Я просто человек, который попал в беду.

И все они вдруг успокоились, в комнате стало тихо. Марьяна тяжело вздохнула, посмотрела на Диану, как смотрят друг на друга женщины, когда без слов обмениваются информацией, безошибочно улавливая суть сообщения – есть у них такая телепатическая связь. Диана дернула бровью, вышла, вскоре вернулась, протянула какой-то листок с латинскими буквами.

– Что за шифр?

– Это «Телеграм», дурачина, – устало сказала Диана, и было видно, как все это ей смертельно надоело. – И пароль. Напишешь в начале сообщения.

– С тебя двойная такса, по-любому, – перебила Марьяна.

О даркнете Олег слышал смутно, краем уха. Он знал, что там вроде бы можно найти все что угодно, но времени искать, связываться, рисковать попросту не было. Он напрягся и вспомнил офисную историю, над которой они как-то ржали дружно и весело за полчаса до конца рабочего дня, когда незавершенных срочных дел не оказалось, а новые начинать смысла не было. Стояла весна, все изнывали в предвкушении долгих выходных, были в приподнятом настроении и заказали пиццу.

– Эй, мужики, яйца никому не мешают? – спросил Вадик, разглядывая что-то в мониторе.

– А что, кто-то покупает? – поддержал кто-то шутку.

– Не, тут ты еще и сам приплатишь. Госпоже Марьяне, – присвистнул Вадик.

Под заказанную пиццу долго обсуждали баб, которые кастрируют и унижают желающих мужиков, и мужиков, которые к этим бабам ходят.

– Платить, чтобы тебе по яйцам надавали? Вот это я понимаю – изврат.

– Ты, Феденька, еще не дорос, – ласково сказал Олег. Феденька был детиной – косая сажень в плечах – и мог бы играть богатыря. – Это для искушенных.

Все заржали, видимо, представив Феденьку в роли раба. Чего Олег даже представить не мог, так это что скоро сам окажется у госпожи Марьяны.

Найти статью оказалось делом несложным, и госпожа Марьяна, почуяв запах хорошего навара, была сговорчива, как рабыня.

Олега передернуло. Он трясся в вагоне пригородной электрички под лязг колес. За мутными стеклами ползли унылые ноябрьские пейзажи. Все было какое-то грязное, серо-коричневое. «Как в дерьме», – подумалось ему. Хотелось отмыться от этой унизительной сцены, от своей нынешней жизни и себя самого.

Олег ехал по полученному адресу, плохо представляя, кто его встретит. Но действия, даже такие взбалмошные, возможно не самые умные, были лучше бездействия, придавали хоть какой-то, возможно иллюзорный, смысл этим тягучим дням, заполненным ожиданием и чувством вины. А дни утекали, беспощадно быстро, безрезультатно.

Звонил следователь. Кто-то из прохожих в тот день видел женщину в зеленом пальто, с двумя детьми. Все. Сколько теток в городе носят такие серо-зеленые пуховики?