Самая страшная книга 2025

– О, так ты тоже помешан на теме всяких там «радио Судного дня». – Настя смерила его взглядом. – То-то ты такой странный.

– Очень нужно, – сдавленно сказал Кирилл.

– Ну хорошо, я попробую с ним поговорить. Он не очень-то к незнакомцам. Но если ты тоже в теме…

– Я более чем в т-теме.

За последующую неделю Кирилл прямо-таки достал Настю напоминаниями, чтобы та познакомила его со своим однокурсником, они в конце концов даже немного поругались.

– А ты, оказывается, тот еще псих!

– Да, я псих, – горько согласился Кирилл. – Я х-хуже, чем псих. Я потом все тебе обязательно расскажу. Только отведи меня к этому челу, который п-пеленгует чертовы станции.

– Что, все реально так серьезно?

– Очень.

– Ладно, я ему напишу и, если он разрешит, скину тебе его контакты.

А вскоре на работе случилось ЧП: жильцы сверху, которые уже не раз заливали находившийся в цокольном этаже магазинчик, опять не уследили за своей сантехникой. Кириллу вместе с консультантом Левой и кассиром Саней пришлось срочно оттаскивать стеклянные, но щелястые прилавки с радиодеталями от стен, по которым стекала мутная вода. Когда он, взъерошенный, выжимающий мокрый подол футболки, вернулся в подсобку, где на ящиках валялась его толстовка, то застал Настю с его наушниками в маленьких розовых ушах, слушающую его карманный приемник.

Прозрачные глаза Насти казались остекленевшими, как у покойницы.

– Что это за дичь? – шепотом спросила она.

Кирилл грубо отнял у нее радио и содрал с ее головы наушники.

– Настя, б-блин!..

Он поспешно прижал к уху один из наушников. С детства знакомый голос, прошивший стальными стежками всю Кириллову жизнь, гулко вещал:

– Я – РПД сто восемнадцать, я – РПД сто восемнадцать. Кир. Константин, Иван, Роман. Двадцать ноль шесть. Телокрах. Двадцать четыре часа. Татьяна, Елена, Леонид…

– Я п-пытаюсь выяснить что-то об этой твари почти столько же, с-сколько себя помню, – тихо сказал Кирилл. – Зачем ты только слушала… Насть, это к-крайне серьезно. Тот, кто сидит на этой станции, – он с-следит за людьми. Ему или им что-то из-звестно о будущем. Отведи меня к своему спецу по номерным станциям.

Весь остаток дня Кирилл переслушивал сообщение, которое звучало по радио каждые полчаса. Впервые он хотел отвести несчастье с кого-то – на себя. Его морозило от ужаса, но пусть, пусть этот самый «телокрах» случится с ним или с его близкими – только не с Настей.

– Очень прошу, от меня ни на шаг! – несколько раз повторил Кирилл, когда они вдвоем вышли вечером из магазина и направились к автобусной остановке.

Чтобы встретиться с Настиным сокурсником-радиолюбителем, нужно было ехать далеко, на другой конец города. За окном тянулись бетонные заборы промзон. На душе у Кирилла клубилась муть. Один из наушников был в ухе, и по-прежнему каждые полчаса звучал повтор сообщения. В запасе оставалось несколько часов. Увел ли он несчастье от Насти? Успеет ли перевести на кого-то другого? «На чужих людей, которых не жалко, да?» Сработает ли этот прием на сей раз?..

Радиолюбитель жил в панельной многоэтажке, фасадом повернутой к лесопарку, возле которого приткнулась автобусная остановка. Один из верхних балконов ощетинился разнообразными антеннами.

– Его берлога?

Настя кивнула:

– Он странный, если что. Еще более странный, чем ты. Можно сказать, чокнутый.

– Почему?

– Увидишь. Он считает, что номерные радиостанции – то, что живет само по себе. Ну, некоторые из них.

– Та-ак…

Они вошли в подъезд, поднялись на лифте – в шахте сигнал пропал, а когда Кирилл вышел на девятом этаже, то услышал в наушнике окончание очередного повтора:

– Анна, Харитон. Один. Прием.

«Почему „один“? – пронеслось в голове. – Всего один час, что ли, остался? Ведь еще недавно было почти сутки…»

Человек, шагнувший им навстречу из сумрачной квартиры, напоминал Слендермена[1]: неимоверно длинные тощие ноги в коротковатых тренировочных штанах, неимоверно длинные тощие руки, торчащие из рукавов узкоплечей футболки прямо-таки детского размера.

– Данила, – представился парень неожиданно глубоким для своего телосложения голосом и протянул Кириллу холодную руку.

Обиталище этого Данилы-радиомастера и впрямь напоминало берлогу: две темные душные комнаты, сплошь загроможденные стеллажами с многочисленными приборами. Вздрагивали стрелки, подмигивали светодиоды. В углу дальней комнаты, на компьютерном столе, светилось сразу три монитора, на которых медленно ползли спектрограммы ядовитых цветов.

– Настюха написала, ты нашел радиостанцию, которая предсказывает будущее, – просто сказал Данила, и Кирилл был благодарен ему за то, что не пришлось вымучивать никаких предисловий и объяснений.

– Да. «РПД сто восемнадцать». Ее еще вроде как называют «Радио последнего дня». Ну, с-сокращение очень подходит. Да и сама суть. Эта жуткая штука… К-короче, она знает будущее. То ли предупреждает о нем, то ли п-программирует человека… Я не знаю. Я бы тебе дал послушать, только уже просто с-слушать ее – очень опасно.

– Частота?