Самая страшная книга 2025

На сей раз – впервые – Кирилл не паниковал. Сидя под столом рядом с приемником, он три раза переслушал повторяющееся каждые полчаса сообщение, глядя на наручные часы. 15:00. 15:30. 16:00… Кирилл кивнул своим мыслям, погружаясь в некое обреченно-деловитое состояние вроде того, какое, наверное, испытывают люди, вынужденные уйти на фронт. План обретал более четкие очертания.

На следующее утро Кирилл вышел из дома как можно раньше, затолкав радиоприемник между учебниками. В школьных коридорах было еще мало народу, в туалете – никого. Кирилл старался не думать, что будет делать, если в туалете не окажется розетки – но та, по счастью, обнаружилась в закутке с ведрами и швабрами. Он включил радио, спрятав его за ведрами, и заструилось тихое шипение, почти незаметное за ворчанием труб. Скоро сюда должен был явиться один из самых скверных типов, какие водились в школе, – здоровенный лоб и вечный второгодник Миха, он всегда устраивал перекур в туалете перед уроками, опаздывая на первый, и заодно по мелочи издевался над заглянувшими по делам мальчишками помладше – Кириллу уже несколько раз доставалось за его заикание. Наверняка Миха найдет и сломает приемник, когда тот заговорит, – но наплевать. Главное, чтобы он услышал сообщение. Если и переводить на кого-то несчастье – так на самого скверного из знакомых Кириллу людей.

Однако все пошло, как водится, совсем не по плану. Миха со своими дружками в туалет вообще не заявился, зато перед самым началом уроков прибежал одноклассник Лешка, мелкий очкарик, с которым Кирилл, можно сказать, дружил. С восьми лет, с первого сообщения от проклятой радиостанции, у Кирилла и друзей-то толком не было. На часах было 7:58.

– Леха, пойдем отсюда!

Кирилл попытался вытащить одноклассника в коридор, но тот, держась за живот, забежал в кабинку и закрылся там.

7:59. Кирилл вышел из туалета, надеясь, что радио проговорит свою зловещую тарабарщину недостаточно громко и Лешка за сливом воды ничего не расслышит. Отсидел на уроке, сходил в туалет забрать чертово радио – хорошо, никто его не застукал. После второго урока Лешка отпросился домой – у него болел живот.

– Пойдем вместе, я т-тоже домой сваливаю, – сказал Кирилл. Ему надо было убедиться, что Лешка хотя бы благополучно доберется до дома. – Ты, с-случайно, там в сортире ничего с-странного не слышал?

– Вроде радио бубнило…

От школы шли гуськом по едва натоптанной после недавнего снегопада дорожке. Нужно было подняться на пешеходный мостик, чтобы перейти железнодорожные пути: Лешке – к дому, Кириллу – к трамвайной остановке. И вот как раз на ступеньках мостика навстречу попался Миха с компанией, тоже решивший сегодня прогулять уроки.

– Здорово, бакланы! – Миха расплылся в улыбке. – Мелочь есть?

Кирилл и Лешка молча замотали головами, еще надеясь проскочить мимо.

– А щас проверим!

Миха потянул лапы к рюкзаку, в котором лежало радио. Почем зря жертвовать приемником Кириллу совсем не хотелось, и он, вырвавшись, метнулся под мост, туда, где в заборе, огораживающем железнодорожные пути, была дырка. Лешка бросился следом. Проваливаясь по колено в снег и продираясь сквозь кусты, они выбрались на насыпь. За ними ломился кто-то из Михиной компании, и Кирилл с Лешкой припустили вперед, перепрыгивая через рельсы, – на той стороне под забором можно было пролезть на четвереньках. Но путь им преграждал стоящий товарный поезд.

Кирилл побежал вдоль вагонов, слыша позади матерные выкрики.

– Давай под поездом! – крикнул Лешка.

– Н-не надо!

– Ну давай! Они догонят!

– Ладно, только не т-тормози!

Кирилл нырнул под вагон. Рюкзак зацепился за что-то, Кирилл в панике рванулся, раздался треск – и вот он уже выскочил с другой стороны. Лешка прыгнул под тот же вагон – и запнулся о рельс. Упал плашмя, лицом в бетонную шпалу.

И как раз в этот миг по товарняку прокатилась гулкая дрожь. Вагон дернулся и с металлическим стоном медленно пополз вперед.

– Давай руку! – надрывался Кирилл. – Давай руку, д-дурак!

Лешка приподнял разбитое лицо. Ошалелые глаза за надтреснутыми очками.

– Руку давай!..

Лешка изо всех сил дернулся на четвереньках вперед. А дальше – дальше раздался влажный хруст, с которым колесо набирающего скорость вагона наехало на грудную клетку мальчишки. Этот хруст, негромкий, но совершенно невыносимый, звучал у Кирилла в ушах, когда он, зажмурившись, попятился по крутой насыпи. Ноги увязли в снегу, и он упал, кувырнувшись через голову и чудом не сломав себе шею. Влажный хруст звучал, прошивая сознание окровавленной иглой, пока Кирилл, подвывая, полз по снегу к ограде, чувствуя, как в спину тяжело толкается радиоприемник, засунутый под учебники. Позади мерный грохот поезда ускорял темп. Кирилл протиснулся под забором и побежал через дорогу под гудение клаксонов – он чуть было не угодил под машину.